Журналу «Сравнительная политика» — три года

ВОСКРЕСЕНСКИЙ АЛЕКСЕЙ ДМИТРИЕВИЧ — окончил Институт стран Азии и Африки при МГУ им. М.В. Ломоносова и Научно-лингвистический центр Сингапурс­кого государственного университета. Работал в Институте стран Азии и Африки при МГУ им. М.В. Ломоносова, в системе Академии наук — с 1983 г. (Институт востоковедения, Институт Дальнего Востока РАН, а также по проектам РАН и РГНФ). С 1999 г. в МГИМО — заведующий и профессор кафедры востоковедения МГИМО — Университета МИД России, с января 2008 г. — декан факультета политологии МГИМО (У) МИД России, профессор кафедры востоковедения факультета международных отношений МГИМО.

Является сопредседателем учебно-методического совета по зарубежному регионоведению учебно-методического объединения вузов России по международным отношениям, членом Европейской ассоциации китаеведения, Всероссийского общества китаеведов, Российской ассоциации международных отношений и др., а также ряда диссертационных советов (МГИМО (У) МИД России, Институт США и Канады РАН). Председатель диссертационного совета МГИМО — Университета по политическим наукам. С 2010 г. — главный редактор журнала «Сравнительная политика». Лауреат премий Фонда содействия отечественной науки (2004), Российской ассоциации политической науки (2008) и национальной премии «Общественная мысль» (2011).

А.Д. Воскресенским опубликовано более 330 наименований авторских научно-исследовательских работ разных жанров, из которых 12 являются монографическими исследованиями, выдержавшими несколько изданий, как в России, так и за рубежом, а 20 — учебниками и учебно-методическими комплексами. Работы А.Д. Воскресенского издавались в России, США, КНР, Франции, Великобритании, Нидерландах, Бельгии, Японии, Республике Корея, Тайване и распространялись в 30 странах ми­ра.

 Заместитель главного редактора — О.В. Гаман-Голутвина, д.полит.н., проф.

Ответственный секретарь — Е.В. Колдунова, к.полит.н., доц.

Выпускающий редактор — И.Ю. Окунев, к.полит.н.

Обращение главного редактора

 В России сегодня издается десяток журналов в области политологии, существует довольно много, около сотни, факультетов во всех ведущих университетах. Политологическая проблематика активно обсуждается и в России, и в мире; идет оживленная, глубокая и профессиональная дискуссия об общих и специфических закономерностях политического развития мира и их конкретных воплощениях в стратегиях странового, регионального и мирового развития. В рамках политологических исследований задача сравнения политического в разных культурных, политических, цивилизационных, этнических, конфессиональных средах важна и интересна, но русскоязычного научного журнала в области сравнительной политики до появления нашего журнала не было. Путь исследований с использованием сравнительных методов не сильно накатан и достаточно сложен. Непроторенность пути делает исследование в этой области чрезвычайно увлекательным процессом, а постановка и решение проблем в сравнительной мировой и региональной перспективе — важным для российского интеллектуального сообщества. Дело в том, что задачи, стоящие перед модернизирующейся Россией, не уникальны. Другие страны обращались к ним раньше, правда, по-своему и в другой последовательности, т.е. пути решения этих не уникальных по отдельности проблем являются уникальными в совокупности для каждой страны из-за ее специфики. Какие страны и культуры в этом смысле все же являются уникальными? Корректна ли такая постановка вопроса? Что из опыта других стран может и должна использовать Россия? Как этот опыт применить, чтобы он работал во благо, а не во вред? С чем, в конечном счете, целесообразно сравнивать российский опыт и какие сравнения будут релевантными, научно корректными и могут практически использоваться, а не только служить украшениями теоретической науки?

Развитые страны Запада прошли путь модернизации и трансформации от традиционного к индустриальному обществу и завершили переход к постиндустриальному. Опыт стран Запада важен с точки зрения оценки конечного этапа пути, но конкретный путь его прохождения Западом другим странам, судя по всему, повторить не удастся из-за отличий в экономической и политической структурах. Не решен пока и вопрос о дальнейшем направлении мирового развития после прохождения этапа построения развитого демократического постиндустриального общества Западом, так как не ясно, как будут «подтягиваться» другие и как этот процесс повлияет на дальнейший вектор развития человечества. Некоторые некогда довольно отсталые страны, особенно страны Востока, который в целом вступил на путь осовременивания позже, чем Запад, все же сумели его догнать, наметив цель, но достигая ее другим путем, более коротким и лучше соответствующим национальной специфике. Некоторые же страны только начинают движение в этом направлении или же никак не могут даже подступиться к нему. Следовательно, существуют разные (успешные, проблемные или неуспешные) пути модернизации социально-экономической и социально-политической системы, которые приводят или не приводят к удачному завершению процесса осовременивания. Те страны, которые сумели найти свой путь, не равнозначный западному, то есть не равнозначный вестернизации, но и не отторгающий ее и учитывающий самый современный концептуальный опыт модернизации, сохранили свою культурно-цивилизационную специфику и самобытность, обогатив опыт мирового развития. Именно среди этой группы мы видим страны, которым удалось догнать Запад и даже в некоторых случаях скорректировать путь мирового развития. Как правило, это крупные страны, либо представляющие достаточно плотно спаянную цивилизационную группу.

Одновременно были и есть страны, которые объявили, что они пошли по пути копирования западного пути развития. Такое решение было связано с одновременным присоединением к западным финансовым структурам, военным союзам, блокам и сопровождалось в большинстве случаев массированной финансовой поддержкой и структурными реформами западного типа. Некоторые из таких стран также достигли существенных успехов в модернизации своих обществ. Но этот путь был открыт не для всех государств в силу как объективных, так и субъективных причин.

Не менее важен вопрос, касающийся самих наиболее развитых и продвинутых в области экономического и политического устройства стран: достигли ли они пика политико-экономического развития и все подтянутся к ним, и тогда… а что, собственно, будет тогда? Возможно ли всем странам мира достигнуть одинакового уровня политико-экономического развития, т.е. возможна ли очень высокая степень гомогенизации мирового пространства и на какой основе она будет происходить? Куда, собственно, двигаются наиболее развитые страны? Постиндустриальное общество в расколотом мире — это конечный пункт развития человечества? Какие пути преодоления этой расколотости мира возможны? Как не утерять целостность осмысления мира и его развития? Как подступиться методологически к проблеме дифференциации мирового пространства и что в конечном счете из этой дифференциации следует в ближайшее время? Особенно для России. Особенно в связи с ее обособленным местом в мировой системе отношений в последние сто лет. Особенно в связи с тем, что эту обособленность не удалось полностью преодолеть, а попытки заставить весь мир приспособиться к себе не увенчались успехом и закончились кризисом в конце ХХ в., который так и не удается полностью преодолеть.

Опыт модернизации разных типов чрезвычайно важен для России, которая, осознав в целом необходимость рационального и научного решения социально-политических проблем, отражением чего служит дискуссия о суверенной демократии, оптимальном экономическом и политическом устройстве нашего общества (спор об изменении конституции, третьем сроке для президента, продлении президентского срока и изменении партийной, а возможно, и политической системы), пока идет скорее путем интуитивного поиска, чем научного конструирования модели развития, ориентированной на осовременивание и одновременно плодотворно и рационально использующей как свой собственный культурно-исторический опыт, так и наработки других стран. Ясно также, что эта проблематика пока слабо дискутируется на страницах политологических журналов, так как требует глубоких научных политологических знаний предмета и глубокой научной дискуссии.

Сравнительный анализ политической реальности других стран может помочь обойти много ловушек на пути модернизации. Некоторые, к примеру, КНДР, изменив Конституцию, фактически осуществили «конституционный переворот», усилили военно-авторитарные методы правления и автаркию страны, но не смогли в силу этого решить экономические проблемы. Другие (к примеру, Сингапур, Республика Корея, Китайская Республика на Тайване, Китайская Народная Республика) использовали модель просвещенного авторитаризма для укрепления конституционного либерализма, осовременивания и экономического прорыва. Наиболее успешные из них не только добились очень высоких экономических стандартов жизни, но и осуществили построение развитых плюралистических демократий, т.е. обеспечили как материальное, так и духовное улучшение жизни своего населения.

Даже так называемый институт преемничества, неконституционный и традиционалистский по своей сути, конкретными странами был использован по-разному: в Испании такой путь открыл дорогу к политической и экономической либерализации и построению полноценной демократии, в Северной Корее укрепил личную авторитарную власть, а в Китае обеспечил «политическую паузу» при переходе власти после смерти Мао Цзэдуна к Хуа Гофэну (знаменитое приписываемое Мао Цзэдуну высказывание: «Когда дело в твоих руках, я спокоен») и, в конечном счете, расчистил путь для возвращения на политический олимп Дэн Сяопина, который «открыл» страну (кайфан), начал ее интенсивно модернизировать, но при этом сохранил монополию КПК в политической жизни. На Тайване переход политической власти от Чан Кайши к его сыну Цзян Цзинго был осуществлен традиционно (фактически монархическим путем «от отца сыну»), но передавалась власть по-современному, в рамках конституции Китайской Республики 1947 г. Пост премьер-министра Цзян Цзинго получил в 1972 г. за два года до смерти Чан Кайши, в год смерти президента Цзян Цзинго был избран председателем правящей партии Гоминьдан (ГМД), а пост президента страны получил только через два года после смерти Чан Кайши. Такой тип передачи власти обеспечил плавный отход от ультраправой модели и впоследствии открыл путь к построению на острове полноценной демократии с национальной спецификой, синтезирующий восточную специфику с западными политическими ценностями. Отдельный разговор и об эволюции экономически развитых плюралистических демократий, в которых (США, Великобритания, Франция, Испания и др.) политическая власть международным терроризмом была принуждена пересмотреть проблему полной открытости и политического плюрализма, введя определенные ограничения, но при этом все же не привела к полному пересмотру политических основ демократических режимов правления.

Для всех стран политический вектор модернизации связан с поиском адекватных путей социально-экономического и политического развития, сохранением культурной самобытности, самоидентификацией и одновременно с экономической стагнацией или же осуществлением модели догоняющего развития либо ускоренной модернизации, т.е. вектор и скорость модернизации связаны, в конечном счете, с адекватностью политической системы, конкретного политического режима, политических институтов для решения этой задачи, а также с адекватностью и качеством сравнительного анализа процессов, происходящих в мире. Конкретным историческим развитием, цивилизационными особенностями, спецификой политической культуры определяется специфика политических систем. Без изучения специфики политических процессов, политических систем и политической культуры невозможно составить адекватное представление о характере и сущности конкретной политической жизни стран. Понимание специфики политической культуры создает благоприятные условия для практического установления взаимовыгодных отношений с разными государствами, имеет оно и немаловажное значение для понимания путей исторической трансформации политических институтов самой России, т.е. эта проблематика имеет и теоретический, и вполне прикладной характер.

Адекватная адаптация мирового опыта и обогащение его отечественными исследовательскими наработками непосредственным образом связаны с методологическими дебатами в современной политологии, и прежде всего с обсуждением вопроса о соотношении общих и специфических закономерностей при анализе конкретной международно-политической и политической реальности. То есть фактически речь идет о том, в какой степени на закономерности функционирования мировой социально-экономической и социально-политической системы влияют исторические, демографические, национальные, религиозные, экологические, политико-правовые, природно-ресурсные особенности, место и роль в международном разделении труда и системе (подсистемах) международных отношений. Эта проблематика — центральная для нашего журнала. Таким образом, не забывая об анализе общих закономерностей, мы пытаемся подступиться к выявлению региональной и страновой специфики, вычленить определенные модели базисной идеологии в отношении разных типов политических систем и политических процессов с точки зрения разной методологической перспективы.

Нам очевидно, что существует связь между глобальными, общими проблемами и новыми тенденциями, связанными с трансформационными региональными процессами (изменением силы, экономической мощи, конфессиональными конфликтами и проецированием цивилизационного и конфессионального влияния), которые влияют, а в некоторых случаях и переформатируют глобальный уровень отношений и глобальные, общие закономерности эволюции политической проблематики. Повышение степени изменчивости макрорегионального (а следовательно, и мирового) политико-географического пространства привело к тому, что оно меняется в мире в целом (образование «Большой Европы», НАФТА, региональная интеграция в странах Латинской Америки, появление БРИКС и G-20, Транстихоокеанского пространства и Евроатлантического пространства безопасности).

Геополитическое изменение регионального пространства связано с трансформацией глобального лидерства и вызванных этим процессом региональных трансформаций и инициируется прежде всего глобальными игроками

[1]. Сравнительный анализ в этой сфере чрезвычайно важен, так как в современном мире пространство может стать проводником наднациональной идентичности и интеграционной политики или же дезинтеграционной (автаркической), национальной (националистической) политики и антиглобалистских решений, т.е. отграниченная ипостась мирового пространства — регион — может возникать как особая пространственно-временная конструкция, укрепляющая, ослабляющая или переформатирующая мировой порядок, а варианты обоснования регионального пространства (в том числе геополитические/политические, геоэкономические/экономические и этноконфессиональные) — содержаться в концепциях суверенитета, безопасности, усилении или ослаблении этнического начала, проповедовании или низвержении религиозной/конфессиональной исключительности. При этом особая деликатность сегодняшнего момента состоит в том, что нынешнее противостояние различных цивилизационных мировосприятий и моделей политико-экономического устройства «может против воли его участников приобрести форму антагонизма между демократией и религией, демократией и местной традицией, демократией и естественным стремлением огромной части незападных ареалов мира жить согласно привычному укладу, продуманно и плавно изменяя его, но не позволяя ему полностью разрушиться»[2]. Взаимодействие регионов Азии, Америки и Европы поддерживает наличие глобального уровня, однако этот же процесс указывает на утрату отдельными субъектами мировой политики возможности формулирования иделогизированной версии общих закономерностей. Поэтому мировое, региональное и фрагментированное пространство можно рассматривать как зону согласованных измерений и зону разногласий. Это предопределило политический интерес, в том числе и нашего журнала, как к территориям, так и к пространственным связям, концептуализированным в различных проектах локальности, национального суверенитета, наднациональности, а в случае ЕС и постнациональности, сравнительный анализ которых представляет как научный, так и практический интерес.

В мире в целом, безусловно, возросла взаимозависимость государств и регионов, повысилась степень необходимости понимания общих закономерностей, адаптированных к конкретным условиям. В соответствии с этим новым качеством мировой процесс становится более субъектным, мировое пространство хотя и становится «плоским» (термин Томаса Фридмана) из-за процесса глобализации, но при этом остается дробным, а иногда и фрагментированным, т.е. пока не становится гомогенным, хотя общая степень его глобальности и повышается. Соответственно повышается и значимость сравнительных исследований и сравнительного анализа степени дифференцированности мирового пространства при общем росте его гомогенизации. Значимость анализа различений и сравнений — в осознании новой степени мироцелостности, от которого всего один шаг к дальнейшему укреплению мироцелостности, а значит и к повышению безопасности.

* * *

Сформулированные принципы определяют методологические позиции, которые лежат в основе отбора материалов для публикации в нашем журнале, теоретических и практических построений, выводов прикладного характера. В этой связи при отборе материалов редколлегия в каждом конкретном случае определяет следующие вопросы:

• каково соотношение системного анализа политических процессов с компаративистским при исследовании общественно-политических явлений;

• как автор определяет сравнительный метод вообще, а также в широком и узком смысле в частности; как используются методологически корректные типы сравнений и соответственно какова аберрация выводов при методологически неправильной постановке вопроса, как эта аберрация может быть связана с проблематикой корректного компаративного политического анализа;

• в чем смысл «пространственного» изложения материала в связи с региональной спецификой и каким образом пространственно (т.е. «спатиально», используя политологический термин) корректно анализировать материал;

• как в этой связи определять соотношение общих и специфических (региональных / страновых) закономерностей в рамках системно-сравнительного подхода и какова может быть связь соотношения общего и специфического в проблематике политического, соответственно каково влияние этого соотношения на результаты и скорость модернизационных процессов;

• как конкретно формулировать специфику конкретных обществ и явлений;

• каким образом углубить понимание механизмов функционирования политических систем разных типов и какова степень практической применимости при методологической корректности подобного понимания;

• как проведено системное сравнение различных политических систем, расположенных в различных пространственных («спатиальных») системах координат, несхожих в реальной жизни, особенно политических систем разных типов (западных и незападных), не подвергая себя опасности или соблазну предвзятости в отношении политической системы какого-либо одного типа?

При определении этих вопросов парадоксальной по содержанию и одновременно банальной по форме является мысль о том, что от того пути, который выберет Россия, в значительной степени зависит вектор политического развития нашего мира. Ответ на вопрос, будет ли мир основан на диалоге разных цивилизаций и религий в едином потоке движения к гармоничному плюралистическому многомерному и одновременно целостному будущему либо возобладает тенденция к одномерной унификации в рамках одноплоскостного биполярного развития авторитарного типа, и должен дать в конечном счете сравнительный анализ политического в нашем журнале. Мы стремимся к тому, чтобы журнал «Сравнительная политика» стал площадкой для научной дискуссии по всем этим обозначенным вопросам. Редколлегия надеется, что публикуемые в журнале материалы и статьи помогут и научному сообществу, и политикам ответить на вопросы, встающие перед современной Россией, в сравнительной перспективе и выработать ответы, адекватные формирующимся национальным интересам нашей страны.

А.Д. Воскресенский

***