Новые тенденции наркопреступности в Японии в XXI веке

МОРОЗОВ НИКОЛАЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ, научный сотрудник Юридической школы Дальневосточного федерального университета кандидат юридических наук, профессор

В статье рассматриваются новые тенденции наркопреступности в Японии в начале XXI века, как ее национальные особенности, так и общемировые тенденции, развитие уголовной политики и методов борьбы с преступностью в современной Японии. В Японии остается стабильно низкий уровень преступности. Интерес криминологов вызывают успешные меры борьбы с наркопреступностью, жесткое антинаркотическое законодательство и правоприменительная практика. Особую роль играют меры социальной политики, воспитательного воздействия, образования, социализации и реабилитации. Опыт японской уголовной политики крайне актуален и для современной России.

Ключевые слова: Япония, Азиатско-Тихоокеанский регион, наркопреступность, наркотические средства, психотропные вещества, наркотрафик, наркорынок, наркозависимость, якудза, борекудан, антинаркотическая политика, наркополиция Японии.

New tendencies of drug crime in Japan in the XXI century

MOROZOV NIKOLAJ A., research fellow, Law School, Far-Eastern Federal University, candidate of juridical services, professor (Vladivostok)

The article discusses the new trends of drug crime in Japan at the beginning of the XXI century, as its national characteristics, and global trends, the development of criminal policy and methods of combating crime in modern Japan. In Japan remains stably low crime rate. Criminologists are interested in successful measures to combat drug-related crime, tough anti-drug legislation and practices. A special role is played by social policies, educational impact, education, socialization and rehabilitation. Experience Japanese criminal policy is extremely relevant to modern Russia.

Key words: Japan, Asia Pacific, drug crime, narcotics, psychotropic substances, drug trafficking, drug market, drug addiction, yakuza borekudan, drug policy, Narcotics Police of Japan.

Одна из особенностей положения Японии на международном наркорынке состоит в том, что она, не являясь страной-производителем наркотиков, является одним из важнейших рынков сбыта метамфетамина в Азии. Так, по оценкам специалистов, в начале 2000-х гг. в Японии ежегодно потреблялось от 10 до 20 тонн импортированного в страну метамфетамина, который в основном производится в Китае, Тайване и на Филиппинах и ввозится через морские порты[1]. Положение крупнейшего потребителя метамфетамина обусловлено историческими факторами, в силу которых амфетамины являются столь распространенными наркотиками в стране, еще 70 лет назад имевшей репутацию практически свободной от употребления наркотиков. При этом следует отметить, что опиум и героин до сих пор не популярны в Японии, несмотря на географическую близость к странам-производителям этих наркотиков[2].

Потребление наркотиков в Японии прослеживается с XIV в., в то время в основном сводившееся к употреблению опиатов. В этот же период начинает формироваться государственная антинаркотическая политика, опирающаяся на печальный опыт Китая, где злоупотребление опиумом подорвало экономику, его политическую и социальную инфраструктуру. К XVII в. власти Японии запретили курение опиума и его использование (кроме медицинских целей). Антинаркотическая политика стала еще жестче в XIX в.; Закон об опиуме 1897 г. объявил производство опиума и торговлю им государственной монополией и установил для нарушителей закона наказание в виде лишения свободы на срок до 7 лет[3].

До Второй мировой войны проблема незаконного оборота наркотиков перед Японией практически не стояла. Причинами такого положения были изоляция страны от внешнего влияния, строгие антинаркотические законы и негативное отношение общества к употреблению наркотиков. В то же время Япония активно вела торговлю опиумом в Китае; множество японских фармацевтических компаний в больших количествах производили героин и кокаин для продажи на территории оккупированного Китая. Двойственная политика Японии по строгому контролю над производством и употреблением наркотиков внутри страны и торговлей ими в других странах изменилась во время Второй мировой войны, когда началось производство стимулянтов для солдат своей армии (эффект амфетаминов состоит в повышении активности и бодрости, снижении утомляемости, приподнятом настроении, в увеличении способности концентрировать внимание, понижении аппетита и снижении потребности во сне), а рабочие фабрик по производству наркотиков для внешнего рынка ушли на фронт[4].

После войны употребление метамфетамина стало явлением все более распространенным. На пике его распространения в середине XX в. (1954–1955 гг.) метамфетамин, по различным оценкам, употребляло от 550 тыс. до двух миллионов человек[5]. Детерминирующим фактором был выброс на рынок огромного количества остатков стимуляторов, произведенных во время войны, сопровождавшийся почти полным отсутствием контроля над незаконным оборотом наркотиков со стороны властей. В 1949 г. Министерство здравоохранения Японии запретило производство стимуляторов в виде таблеток и пудры, но жидкие стимуляторы, употреблявшиеся в форме инъекций, не попали под этот запрет. Метамфетамин в ампулах продавался без рецепта, и в результате употребление наркотиков в виде инъекций, ранее редко встречавшееся в Японии, стало повсеместным. Более того, ампулы с метамфетамином активно продвигались на рынок под рекламным слоганом «Победи сонливость и увеличь жизненные силы!».

Употребление метамфетамина снизилось лишь после принятия новых законов (Закон о контроле над стимуляторами 1951 г.) и проведения первых масштабных кампаний среди населения. К 1957 г. Японии удалось значительно снизить уровень употребления метамфетаминов, однако статус страны, практически свободной от злоупотребления наркотиками, был утерян. Вскоре стало известно, что 40% лиц, употребляющих героин, перешли на этот наркотик с амфетаминов. В 1961 г. около 40000 граждан Японии употребляли героин. Кроме того, со снижением употребления амфетаминов началась эпидемия токсикомании, принимавшая формы вдыхания паров клея, бензина и краски. А с 1970-х гг. в стране вновь начался значительный рост количества лиц, употребляющих метамфетамин[6].

С середины 90-х гг. в Японии наблюдался переход от стимуляторов к наркотикам каннабисной группы; кроме того, к середине 2000-х гг. получил распространение ранее не пользующийся популярностью наркотик экстази, спрос на который и сегодня остается весьма ощутимым[7], о чем свидетельствует динамика арестов за потребление наркотиков за последние 60 лет (1951–2010 гг.)[8].

При этом необходимо учитывать, что фиксируется не число реальных потребителей наркотиков (оно в значительной мере было и остается латентным), а число арестованных за наркоправонарушения.

В 2008–2009 гг. за правонарушения, связанные с наркотиками, было арестовано около 15 тыс. человек (в 2009 г. — 14974)[9]. К началу 2011 г. этот показатель снизился до 12200 арестованных и остался таким же к началу 2012 г. (12083). Несмотря на столь незначительные по мировым меркам показатели[10], ситуация в стране, по оценкам руководства Японии, остается весьма острой. Значимость проблемы очевидна: наркомания приводит к деградации людей, сокращению численности населения, снижению потенциала развития и конкурентоспособности любого государства.

Сказанное во многом подтверждается данными о структуре нарушений арестованных[11]. Прежде всего отметим, что на наркорынке страны наибольшая доля принадлежит именно обороту стимуляторов и синтетических наркотиков. При этом основной страной, откуда в Японию ввозятся стимуляторы, является Китай. Так, к началу 2011 г. из общего числа арестованных 11655 человек (почти 80%) признаны виновными в нарушениях, связанных со стимуляторами (Stimulants Control Act of 1951 № 252); 2920 человек — за нарушения, связанные с марихуаной; 344 — за нарушения, связанные с наркотиками и психотропными веществами (Act on Special Рrovisions for Narcotics violations); 28 — за потребление опиума. Такая же структура в точности сохраняется и в последующие годы. К началу 2013 г., по данным полиции, виновные в нарушениях, связанных со стимулянтами, составили 86,1% всех арестованных за нарушения антинаркотического законодательства (метамфетамины в основном поставлялись из-за рубежа транснациональными преступными группами)[12].

Характеристику общественной опасности основной части нарушителей, виновных в потреблении или распространении метамфетамина, дополняют данные полицейской статистики, говорящие о том, что 57% арестованных — рецидивисты; 53,2% арестованных принадлежит к различным преступным группировкам (к началу 2012 г. — 55,3%), а также о том, что в последние годы заметно выросло число арестованных за торговлю наркотиками. В последние годы преступные группировки особенно активны на рынке ввоза и сбыта метамфетаминов и наркотика экстази[13].

С середины 90-х гг. и до настоящего времени, как уже отмечалось, в Японии наблюдается переход от стимуляторов к наркотикам каннабисной группы, что в целом соответствует мировым тенденциям[14].

В приводимой ниже таблице помещены данные о распространенности нарушений, связанных с потреблением и сбытом стимуляторов и различных видов наркотиков за 15 лет (с 1995 г.).

Таблица № 1

Распространенность различных нарушений

антинаркотического законодательства в 1995–2010 гг.

Несмотря на доступность кокаина и героина, а также географическую близость Японии к странам-производителям, указанные наркотики, как видно из таблицы, а также из специальных исследований, не становятся популярными, хотя они по-прежнему завозятся в страну. И наоборот, с 2001 г. налицо заметный рост именно тех нарушений, которые предусмотрены Cannabias Control Act 1948, № 124. Их рост особенно был заметным в 2008–2009 гг. (2367 арестованных в 2009 г.), но к началу 2012 г. число таких нарушителей значительно снизилось (1759 человек)[15]. Что же касается арестованных за нарушения, связанные с наркотиками и психотропными веществами (Narcotics and Psychotropic Control Act violations and Opium Control Act, № 71, 1954)[16], то их рост был особенно ощутим в 2003–2008 гг., а затем их число стало заметно снижаться и к началу 2012 г. составило 346 человек. Но дело не только в количественных показателях, не только в отсутствии их стабильности и даже не в наметившихся позитивных тенденциях — в последние два-три года по решениям судов первой инстанции за год было конфисковано наркотиков на сумму от 1 до 2 млрд иен. Кстати, такая практика согласуется и с общемировыми тенденциями[17].

Дело также в том, что из общего числа арестованных за нарушения этого закона в 2010 г., например, 63% — подростки в возрасте до 20 лет, из них 85% арестованы впервые. Это означает, что круг потребителей конопли постоянно расширяется именно за счет молодежи. В то же время за нарушения, связанные с МДМА и другими синтетическими наркотиками, более половины (53,3%) арестованных — такие же подростки в возрасте до 20 лет, и при этом 86% из них арестованы впервые. Поэтому, несмотря на относительно благополучные общие показатели статистики нарушений антинаркотического законодательства, суждение о том, что Япония — страна исчезнувших наркоманов, ныне представляется излишне оптимистичным[18].

Сказанное подтверждается и статистическими данными о распределении арестованных из различных возрастных групп за нарушения, связанные со стимуляторами (напомним, они составляют 80%). К началу 2012 г. из 12852 арестованных 80% (10481) приходится на долю нарушителей из старших возрастных групп (80%), чье пристрастие к наркотикам, в отличие от большинства впервые арестованных подростков, никак нельзя связать с подражанием старшим или с веяниями современной моды. Из них 4115 арестованных — лица в возрасте 30–39 лет; 3473 — в возрасте 40–49 лет; 1893 — 50 лет и старше. В то же время лишь 20% (2188) арестованных приходится на долю возрастной группы 20–29 лет, а на долю арестованных подростков в возрасте до 20 лет приходится всего 0,01% (в 2011 г. их доля снизилась еще на 19,7%))[19]. Как видно, рассчитывать на быстрое расставание с наркотиками основной массы нарушителей и, следовательно, на «исчезновение» наркоманов в ближайшей перспективе не приходится.

В известной мере об этом говорят и неснижающиеся показатели изъятых наркостимуляторов, и судебная практика по назначению за такие нарушения наказания в виде лишения свободы без применения отсрочки исполнения приговора. Как показывает статистика, с 1992 г. до 2006 г. число таких осужденных судами первой инстанции последовательно снижалось; однако с 2007 г. и по настоящее время судебная практика в отношении таких нарушителей стала более жесткой. Как показывает анализ судебной статистики, значительно увеличилась доля осужденных без применения традиционной отсрочки исполнения приговора, особенно для осужденных на два и три года лишения свободы. В 2011 г., например, в места лишения свободы поступило 6570 таких осужденных — это 39,7% всех поступивших в исправительные учреждения, причем 70% таких осужденных принадлежат к возрастной группе 30–49 лет. При этом среди поступивших в места лишения свободы мужчин лишь 11,5% — лица в возрасте до 29 лет, среди женщин — 17,2%, и, следовательно, основную часть таких осужденных составили лица куда более старшего возраста, многие из которых ранее уже имели судимости за нарушения антинаркотического законодательства. Наконец, следует иметь в виду и заметное ужесточение практики условного осуждения и досрочного освобождения из мест лишения свободы с передачей таких лиц под надзор органам пробации. Так, за нарушения, связанные, например, со стимулянтами, уровень передачи таких осужденных под надзор службе пробации к 2011 г. снизился по сравнению с 1991 г. в 2 раза — с 21% до 10,9% (или с 4,3 тыс. до 2,1 тыс. осужденных).

Япония является производителем более чем 60 видов химических веществ, которые могут служить прекурсорами при производстве наркотиков. Так, производство и движение, например, эфедрина на территории страны строго контролируется властями, а наказание за незаконные операции с эфедрином и его контрабанду такое же суровое, как за ввоз и сбыт метамфетамина.

Кроме системы наказаний за нарушения законодательства о наркотиках, в стране действуют достаточно эффективные механизмы борьбы с легализацией преступных доходов, в т.ч. конфискация самих наркотиков и средств, нажитых от их незаконного оборота (на это прямо направлен один из специальных законов, вступивший в силу еще в 1992 г. и координирующий усилия всей системы органов исполнительной власти в деле борьбы с наркопреступностью и отмывания денег, полученных от незаконного оборота наркотиков).

Министерству финансов, например, предписано осуществлять постоянный надзор за деятельностью всех финансовых учреждений, тщательно идентифицировать клиентуру, уделять особое внимание определенным видам сделок, вести по ним досье и обеспечить систему контроля за движением капитала по таким сделкам. В Японии не действуют нормы, предусматривающие тайну банковских вкладов и банковских операций; более того, установлена обязанность финансовых учреждений сообщать о сделках, где есть подозрения в связях с организованной преступностью и наркобизнесом. Поэтому финансовые учреждения тесно сотрудничают со следственными органами, которые с санкции суда могут произвести обыск и изъятие финансовых документов.

Помощь правоохранительным органам в этой работе оказывает и специализированное национальное Агентство финансовых услуг (FSA), все чаще выявляющее связи банков с наркомафией и организованной преступностью (показательным является только что разразившийся скандал с одним из крупнейших в Японии банков Mizuho Bank[20]). Тем не менее обеспечение необходимой транспарентности деятельности финансовых учреждений в этой сфере в Японии, как и во многих других странах, еще остается проблемой весьма актуальной[21].

Кроме традиционной наркополиции, Япония имеет также Бюро по проблемам наркомании. Его структура напоминает американское Агентство по контролю за наркотиками, но Бюро подчиняется министерству здравоохранения и занимается в основном информацией и пропагандой превентивных мер. Сотрудники Бюро имеют все полномочия полицейских, но только в случаях, касающихся преступлений, связанных с наркотиками. Бюро имеет 12 отделений; численность его персонала небольшая, а задач поставлено много: от химических лабораторий, школьного обучения и до обнаружения наркотиков. Поэтому обязанности Бюро не включают полицейские мероприятия по обезвреживанию правонарушителей — эти функции остаются за «обычной» полицией.

После подведения итогов работы на основе Третьего пятилетнего плана борьбы с наркотиками полиция руководствуется новой стратегией 2010 г. — «стратегией ускорения» (Drug Abuse Prevention Strategy Acceleration Plan), с тем чтобы еще решительней и эффективней вести профилактику нарушений антинаркотического законодательства. Помимо всего прочего, эта стратегия предусматривает создание базы соответствующих данных по поставщикам метамфетаминов, решительный удар по уличным торговцам и дальнейшую активизацию антинаркотической пропаганды среди населения. В целях развития международной кооперации в деле пресечения контрабанды наркотиков японская полиция продолжает оказывать информационную, техническую и методическую помощь зарубежным коллегам. Япония принимает активное участие во многих проектах UNODC по международному сотрудничеству. В 2012 г., например, Япония спонсировала обучение 52 сотрудников полиции Афганистана на базе МВД России[22]. В этом же плане следует назвать проведение НПА международных семинаров и крупных международных конференций сотрудников полиции стран АТР (17 по счету была организована НПА в феврале 2012 г. — 17^th Asia-Pacific Operational Drug Enforcement Conference).

Япония принадлежит, как уже отмечалось, к числу государств с умеренной уголовно-правовой политикой, законодательство которой наиболее сбалансировано и дифференцировано. Одним из краеугольных камней социального согласия, экономического процветания и политической стабильности является эффективное воздействие на преступность, в т.ч. на правонарушения, связанные с наркотиками. По мировым оценкам, нынешняя ситуация с распространением наркотиков и наркоманией в Японии достаточно спокойная. Профилактика со школьной скамьи, воспитание законопослушных граждан, внедрение в массовое сознание однозначной ассоциации «наркотик — это зло и преступление», жесткий контроль за наркозависимыми и серьезные сроки наказания, предусмотренные законодательством, — все это в комплексе позволяет Японии сохранять одни из самых низких показателей в мире. Уже к началу 2000-х гг. лишь 1,1% населения страны пробовали тот или иной наркотик (для сравнения: в Великобритании этот показатель составляет 30%). За последние 10 лет число правонарушений, связанных с наркотиками, в стране уменьшилось почти в два раза. Если в 2001 г. было зарегистрировано около 24 тыс. таких правонарушений, то к концу 2012 г. их общее число, как уже отмечалось, снизилось до 13 тыс.

В Японии издавна доминирует концепция целей и задач наказания, которую можно определить как концепцию реабилитации нарушителей на основе индивидуального обращения^[23]. Долгие годы наркомания в стране была уделом маргиналов; поэтому и ныне основное внимание уделяется лицам, отбывающим наказание в виде лишения свободы, а также тем, кто недавно вышел на свободу. Такая ориентация обусловлена наибольшим уровнем рецидива среди осужденных за наркопреступления. Отметим, что если в целом для всех преступников уровень рецидива в стране составляет 42%, то среди осужденных за преступления, связанные с наркотиками, — 57%.

Для решения проблемы наркомании необходимо одновременное присутствие трех факторов. В виде своеобразной формулы их можно изобразить так: запрет + поддержка населения + хорошо налаженный контроль = низкий уровень наркомании. Японские власти постоянно демонстрируют общественности, что они выступают за нетерпимость наркотиков, время от времени показательно привлекая к уголовной ответственности за употребление наркотиков гастролирующих в стране зарубежных знаменитостей. Пропаганда нетерпимости наркомании является в Японии составной частью проблемы морали и воспитания детей, причем с самого младшего возраста. Особая роль отводится просвещению школьников: в самых доступных пониманию картинках и фразах здесь пытаются донести до детей и подростков, что наркотики опасны в первую очередь для них самих, что принимать наркотики строго запрещено законом.

«Нет, абсолютное нет наркотикам!» — название ежегодных кампаний, проводимых в стране с 1997 г. Они обращены в первую очередь к школьникам средних и старших классов. Простейшими средствами до них пытаются донести мысль, что наркотики запрещены и опасны. Одна из пропагандистских брошюр начинается буквально следующими словами: «Мы говорим НЕТ наркотикам потому, что если ты начнешь принимать их, то станешь зависимым от них, твой мозг разрушится и возникнут психические расстройства. Другими словами, употребление наркотиков разрушает твой мозг, который является главным для тебя как для человека».

Приемы во всех информационных материалах одинаковые — незатейливые и однообразные плакаты, объясняющие вредное воздействие наркотиков и противозаконность их употребления. Используются и печальные примеры из повседневной жизни людей, показывающие негативное влияние наркотиков. 20000 пропагандистов по всей стране предлагают средства простой и наглядной агитации и пропаганды. Все максимально просто и понятно. Возможно, это кажется слишком простым в сравнении с антинаркотической пропагандой для школьников в других странах, но с учетом менталитета генетически правопослушных японцев это действительно работает!

Высокий уровень стандартизации образования в Японии — это результат целенаправленной деятельности властей страны, стремящихся с малых лет воспитать в своих гражданах «настоящих японцев». Приучение детей к дисциплине, строгий контроль их обучения и полная и всесторонняя стандартизация учебных программ на общенациональном уровне, отмечают зарубежные исследователи, — вот те средства, которые государство использует для повышения эффективности использования своих людских и материальных ресурсов. Все это в совокупности дает возможность воспитания подрастающего поколения японцев в национальном духе.

До последнего времени проблемными были программы по обучению пользователей Интернета (в первую очередь родителей и преподавателей) о способах защиты и ограждения детей от противозаконной информации, в т.ч. о наркотических средствах, способах их изготовления и употребления. Ныне в Японии все активнее перенимают европейский опыт, где провайдеры регламентируют содержание своих ресурсов, несут ответственность и осуществляют контроль за размещаемой на принадлежащих им серверах информацией. Такую позицию разделяет Международный комитет ООН по контролю за наркотиками, который считает, что первоочередная задача, стоящая перед правительствами, заключается в принятии на национальном уровне процессуальных и материально-правовых норм, необходимых для борьбы с преступлениями, совершаемыми в глобальной сети Интернет. При этом можно говорить о наличии отягчающих обстоятельств в таких деяниях, когда они совершаются с целью незаконного оборота наркотиков или если они совершаются членом какой-либо организованной преступной группы[24].

В Японии выработали достаточно эффективные методы лечения от наркотической зависимости. Суть одного из основных методов состоит в полной изоляции пациента от малейшего контакта с наркотиками; параллельно с этим проводится лечение абстинентного синдрома. Поскольку почти 90% всех наркоманов употребляют различные формы стимуляторов, воздействующих на центральную нервную систему, здесь не применяются метадон или субутекс, популярные в Европе при лечении больных с опиатной зависимостью. Наркозависимых, как известно, лечить очень тяжело. Даже если после курса в каком-либо медицинском учреждении пропадают симптомы наркотического отравления, это еще не означает, что пациент вылечился. В Японии это хорошо понимают. Здесь выработали наиболее удачные методы для борьбы с различными формами проявления наркомании, в особенности с проявлениями амфетаминовой зависимости. В этом методе нет ничего революционного, лишь радикальные меры изоляции наркозависимого и полного исключения контакта с наркотиками. Для выявления наркозависимых используются не только усилия и возможности полиции и органов здравоохранения, но и функционирующие на выделенные государством средства анонимные конторы, которые при активном участии волонтеров помогают всем желающим избавиться от наркозависимости.

Можно предположить, что с разной степенью наркозависимости связана зародившаяся в Японии и набирающая силу во многих развитых странах мода на затворничество, когда все больше представителей «золотого миллиарда» уходят в «монастырь собственного духа». Особенно ярко это явление проявилось в Японии, где для такого образа жизни даже придумали термин — «хикикомори» (в переводе это означает «нахождение в уединении»). Носителей этого мировоззрения здесь называют «хикки»; они отказываются от публичной жизни и ищут максимального уединения, не работают и живут на иждивении родственников. Сегодня в Японии насчитывают более 1,6 млн таких затворников[25].

Хотя Япония в силу целого ряда особенностей, похоже, является страной, наиболее подходящей для хикки, такое же социальное поведение фиксируется и в других странах (в России его было принято называть «обломовщиной»). Но как затворников ни назови, речь идет об острой социальной болезни, о самоизоляции, имеющей набор различных причин.

Хикки предпочитают социальным стереотипам, которые навязывают им средства информации, жизнь ради себя; они не пытаются добиться высот, работать, завести семью и т.д., предпочитают сидеть дома и заниматься тем, чем привыкли (т.е. ничем). Психологи называют это «априорным дауншифтингом»; они считают это явление частью глобального процесса, вызванного кризисом аутентичности в атмосфере давления потребительского капитализма. Плюс традиционное воспитание, призванное сформировать не свободную личность, а так называемого ответственного гражданина, на самом деле зависимого от мнения большинства «маленького человека», бессловесной шестеренки в государственном механизме. Тех же немногих, которые обнаруживают независимое мышление и самоощущение, консервативное общество не желает интегрировать в себя.

По мнению ученых, нежелание общаться с окружающими сложно однозначно назвать болезнью. Хикки демонстрируют, скорее, нейтральное поведение, они игнорируют общество, избегая общения. Здесь влияют два фактора: во-первых, социальная жизнь становится все более напряженной и трудной; растут коммуникации, их интенсивность, задаются определенные коммуникативные стандарты. Во-вторых, современная инфраструктура развита настолько, что человеку можно жить, не выходя из дома; он полностью виртуализируется и не имеет прямого контакта с другими членами социума. Технический уровень цивилизации позволяет это сделать, тем более молодым людям, которые легко осваивают новые технологии.

Прямых связей с наркотиками здесь пока не выявлено, но она и не исключается и, если она все же присутствует, то может быть катализатором.

Что же касается перспективных оценок ситуации, то с учетом быстро меняющихся социальных и экономических условий, роста контрабанды наркотиков во всем мире и высокой распространенности преступлений, связанных с синтетическими наркотиками, властям страны, возможно, придется пересмотреть традиционные методы профилактики наркомании и разработать более эффективные механизмы «антинаркотического воспитания» японского общества.

Литература:

1. Антонов О.А. Система наказаний в Российском уголовном праве и проблемы применения отдельных видов наказаний / О.А. Антонов, С.И. Коновалова, Н.Г. Осадчая. М., 2002.
2. Журов Р. Организующая преступность / Р. Журов // Мир и политика. 2014.
3. Иванов В.П. Афганский наркоузел / В.П. Иванов. М., 2010.
4. Иванов В.П. Планетарные наркопотоки как ведущий фактор нарастающего глобального финансово-экономического кризиса. Тезисы доклада 18 ноября 2011 года в Вашингтоне (сайт ФСКН России).
5. Морозов Н.А. Наркобизнес в Японии — анализ и стратегия борьбы / Н.А. Морозов // Наркоконтроль. 2011. № 3. С. 7–10.
6. Морозов Н.А. Япония — новое поколение без наркотиков / Н.А. Морозов // Пробелы в российском законодательстве. 2013. № 2. С. 107–109.
7. Середа К.А. Наркобизнес в странах АТР. Анализ ситуации и стратегий борьбы : дис. … канд. юрид. наук / К.А. Середа. Владивосток, 2008.
8. Тэнго С. Дочь якудзы / С. Тэнго ; пер. с яп. яз. Токио, 2004.
9. Уголовный кодекс Японии / под ред. А.И. Коробеева ; пер. с яп. Владивосток, ДВГУ, 2000.
10. Федоров А.В. Наркокриминология как одно из направлений криминологии / А.В. Федоров // Наркоконтроль. 2013. № 1. С. 4–27.
11. Федоров А.В. Отдельные тенденции развития российской уголовно-правовой антинаркотической политики, обусловленные влиянием международных договоров, участницей которых является Российская Федерация, и ее членством в международных организациях / А.В. Федоров // Наркоконтроль. 2014. № 2 (35). С. 3–14.
12. Spencer C.P. and Navaratnam V. Drag Abuse in East Asia. Kuala Lumpur, 1981.
13. Suwaki H. Methamphetamine Abuse in Japan // Methamphetamine Abuse: Epidemological Issues and Implications. NIDA Research , 1991.
14. Tamura M. Japan: stimulant epidemics past and present // Bulletin on Narcotics. 1989.
15. Vaughn S., Huang F. and Ramirez C. Drug abuse and anti-drug policy in Japan // The British Journal of Criminology. 1995. № 35 (4).

Bibliography:

1. Antonov О.А., Konovalova S.I., Osadchaya N.G. Sistema nakazanij v Rossijskom ugolovnom prave i problemy’ primeneniya otdel’ny’kh vidov nakazanij [System of punishments in the Russian criminal law and problems of application of certain types of punishments]. Moscow, 2002.
2. Fedorov A.V. Narkokriminologiya kak odno iz napravlenij kriminologii [Drug criminology as one of the trends of criminology]. Narkokontrol’ — Drug Control, 2013, № 1, pp. 4-27.
3. Fedorov A.V. Otdel’ny’e tendentsii razvitiya rossijskoj ugolovno-pravovoj antinarkoticheskoj politiki, obuslovlenny’e vliyaniem mezhdunadodny’kh dogovorov, uchastnitsej kotory’kh yavlyaetsya Rossijskaya Federatsiya, i eyo chlenstvom v mezhdunarodny’kh organizatsiyakh [Certain tendencies of development of Russian criminal-law antidrug policy, conditioned by the infl uence of international treaties to which Russia is a party and membership thereof in international organizations]. Narkokontrol’ — Drug Control, 2014, № 2 (35), pp. 3-14.
4. Ivanov V.P. Afganskij narkouzel [Afghan drug joint]. Moscow, 2010.
5. Ivanov V.P. Planetarny’e narkopotoki kak vedushhij faktor narastayushhego global’nogo fi nansovo-e’konomicheskogo krizisa. Tezisy’ doklada 18 noyabrya 2011 goda v Vashingtone [Planetary drug fl ows as a leading factor of growing global fi nancial-economics crisis. Theses of the report on November 18, 2011 in Washington].
6. Korobeev A.I., ed. Ugolovny’j kodeks Yaponii [Criminal Code of Japan]. DVGU Publ., 2000.
7. Morozov N.А. Narkobiznes v Yaponii — analiz i strategiya bor’by’ [Drug business in Japan — analysis and strategy of struggle]. Narkokontrol’ — Drug Control, 2011, № 3, pp. 7-10.
8. Morozov N.А. Yaponiya — novoe pokolenie bez narkotikov [Japan — new generation without drugs]. Probely’ v rossijskom zakonodatel’stve — Lacunas in the Russian Legislation, 2013, № 2, pp. 107-109.
9. Sereda К.А. Narkobiznes v stranakh ATR. Analiz situatsii i strategij bor’by’. Diss. cand. jurid. nauk [Drug business in the states of the Asian Pacifiс Region. Analysis of situations and strategies of struggle. Cand. jurid. scidiss.]. Vladivostok, 2008.
10. Spencer C.P., Navaratnam V. Drug Abuse in East Asia. Kuala Lumpur, 1981.
11. Suwaki H. Methamphetamine Abuse in Japan. Methamphetamine Abuse: Epidemiological Issues and Implications. NIDA Research, 1991.
12. Tamura M. Japan: stimulant epidemics past and present. Bulletin on Narcotics,1989.
13. Te’ngo S. Doch’ yakudzy’ [Daughter of yakuza]. Tokyo, 2004.
14. Vaughn S., Huang F. and Ramirez C. Drug abuse and anti-drug policy in Japan. The British Journal of Criminology, 1995, № 35 (4).
15. Zhurov R. Organizuyushhaya prestupnost’ [Organizing crime]. Mir i Politika — World and Politics, March 7, 2014.