Военно-политические отношения в треугольнике США — Турция — Франция: 2009–2012 гг.

Аватков Владимир Алексеевич, преподаватель военной кафедры и кафедры языков стран Ближнего и Среднего Востока МГИМО (У) МИД России

Доманов Алексей Олегович, студент магистратуры «Политика и экономика регионов мира» МГИМО (У) МИД России

В статье рассмотрено конфликтное взаимодействие в треугольнике США — Турция — Франция по военно-политическим вопросам со времени возвращения Франции в военную организацию НАТО в 2009 г. Данный анализ необходим для прояснения степени единства НАТО, скорости формирования полицентричного мира и для прогнозирования поведения трех партнеров. Рассмотрено как несовпадение доктрин, так и несхожесть подходов трех стран к кризисам в Иране, Сирии, Ливии и Афганистане. В каждом кризисе выделены интересы трех государств, которые определяют их позиции. Авторы приходят к выводу, что существующие разногласия неглубоки и за ними стоят в основном расходящиеся, а не антагонистические интересы.

Ключевые слова: США, Франция, Турция, НАТО, Сирия.

Military-political Relations in the Triangle US — Turkey — France: 2009–2012

Avatkov V.A., lecturer of the military Department and the Department of languages of the Middle East MGIMO (University) MFA Russia

Domanov A.O., master's student "In Politics and economy of the regions of the world" MGIMO (University) MFA Russia

The article explores interaction in the U.S.-Turkey-France triangle on military and political issues related to the rejoining of NATO military organization by France in 2009. This analysis is important to clarify the level of NATO coherence, speed of the emergence of polycentric world and to forecast behavior of these three partners. The article studies differences in doctrines and approaches of the three countries to the Iranian, Syrian, Libyan and Afghan crises. In regards to each of the crises interests of three countries are identified, which define their poitions. The authors come to the conclusion that existing differences are not deep and reflect divergent rather than antagonistic interests.

Key words: USA, France, Turkey, NATO, Syria.

С 2009 г. отношения в треугольнике формировались под влиянием корректив, внесенных новым Президентом США Бараком Обамой в американскую внешнеполитическую стратегию[1], и возвращения Франции в военную организацию НАТО[2]. Однако возвращение не означало полной солидарности Франции по военно-политическим вопросам с союзниками по альянсу, в частности, с США и Турцией. В свою очередь, на третьей «стороне треугольника», между Вашингтоном и Анкарой, также существуют разногласия. Глобальные стратегии Франции и Турции расходятся с курсом Обамы. Кроме того, не совпадают и позиции союзников в конкретных кризисах.

Отношения обеих стран с США сравнимы, поскольку оба американских союзника имеют глобальные амбиции и интересы, а также обладают сопоставимыми ресурсами для борьбы за влияние в регионах Ближнего и Среднего Востока. Различие же по размеру ВВП по ППС ($2,218 трлн против $1,073 трлн)[3] нивелируется размером турецкой армии (720 тыс. чел. против 266 тыс. чел. у Франции)[4].

В первой части исследования рассмотрены глобальные стратегии государств. Во второй части выделены различия в подходах к конкретным кризисам. Это имеет смысл делать только в отношении конфликтов на Ближнем и Среднем Востоке, а также в Северной Африке, ведь только здесь Турция и Франция имеют сравнимые возможности для проецирования своего влияния (в силу относительной близости этих регионов к ним).

 Внешнеполитические стратегии союзников

Внешнеполитический курс новой администрации президента США в 2009 г. только формировался. Заявляя о том, что «США — государство в состоянии войны»[5], Обама, тем не менее, пытался облегчить бремя расходов на оборону в разгар экономического кризиса, для чего перекладывал их на союзников и нормализовал отношения со странами Востока[6].

«Правой рукой» американцев на Ближнем Востоке оставалась Турция, которая была согласна развиваться в иерархии Штатов, не пытаясь выстроить свою собственную. Вместе с тем правящая с 2002 г. турецкая Партия справедливости и развития (ПСР, AKP) провозгласила несбыточную цель стать мировой державой. Турция руководствуется доктриной «ноль проблем с соседями», которая предполагает не только нормализацию отношений с соседними странами, но и решительное наведение порядка у соседей, что должно избавить Анкару от дальнейших проблем в двусторонних отношениях. В любом случае отношения должны строиться по сценарию Турции, для чего ей и нужна американская поддержка. Таким образом, нормализация отношений со странами данных регионов является общей целью для США и Турция.

Однако часть американской стратегии неприемлема для Турции. Речь идет о проекте «Большой Ближний Восток», который может обернуться отторжением ее курдских территорий или по крайней мере управляемым из-за океана хаосом в регионе. Более того, Турция сосредотачивает ресурсы, чтобы стать надрегиональной державой — такой, чьи интересы, действия и стратегии простираются на несколько регионов, в которых она находится. К экономическому весу добавляется военно-политический: Анкара обладает второй по численности армией в НАТО и уже добилась передачи национальному правительству более сотни военных баз альянса на своей территории. Однако Турция пока не проводит независимой политики, в реальности подчиняясь Штатам[7].

Французские амбиции схожи с турецкими: сделать ЕС центром силы в формирующемся полицентричном мире, но не открыто конфликтовать с США, а постепенно теснить их. Разработанный еще президентом Жаком Шираком «евро-атлантический проект» предполагал не только возвращение государства в военную организацию НАТО, но и укрепление в альянсе позиций Франции и других европейских стран (естественно, за счет США)[8].

Франция стремится закрепить полицентричный мировой порядок и активно включилась в деятельность G14 и G20. Однако новые центры силы росли слишком быстро, поэтому перед лицом «молниеносного подъема» БРИК президент Николя Саркози все же предпочел «расположить Францию в западной семье»[9], т.е. примкнуть к нынешнему лидеру — США. Президент объявил Францию «другом США» и еще при администрации Буша начал возвращение в военную организацию НАТО[10]. Кроме того, доктрина «носительницы послания и ценностей»[11] Декларации прав человека и гражданина созвучна американскому «расширению демократии» (хотя в трактовках понятия «демократия» и допустимых методов её распространения союзники расходятся). Наконец, в разгар экономического кризиса Франция, как и США, хотела возобновить диалог поставщиков и потребителей энергии[12].

Вместе с тем Саркози не собирался действовать отныне по указке США: «союзники не должны быть подчиненными»[13]. Так, Франция по-прежнему пытается уберечь свое влияние в Средиземноморье, на Ближнем Востоке и в Африке от натиска Штатов[14].

 Иран

В иранском кризисе США заинтересованы в консервации статус-кво: сохранении контроля над Персидским заливом, сохранении Израилем неофициальной монополии на ядерное оружие в регионе и дискредитации эффективной иранской модели управления, конкурирующей с распространяемой французами и американцами либеральной демократией. Однако подход к иранской проблеме при Обаме изменился: он заявил о готовности обновить отношения с Ираном после десятилетий конфронтации и признал право Ирана на мирный атом[15], хотя по-прежнему призывал поддерживать режим нераспространения ядерного оружия[16].

Франция уже давно признавала право Ирана на мирный атом и в октябре 2009 г. даже присоединилась к российской инициативе по дообогащению иранского урана в России и Франции[17]. Но после того как в начале 2010 г. Турция и Бразилия перехватили контракт на дообогащение, позиция Франции ужесточилась. Саркози по-прежнему надеялся на мирное разрешение конфликта, но предлагал ужесточить санкции[18] и даже не исключал превентивные удары по Ирану (хотя не уточнял, кто их нанесет)[19].

Стоит отметить, что санкции ЕС, принятые с подачи Франции в конце 2011 г. и в январе 2012 г., не повредили интересам Франции в Иране (товарному экспорту), поскольку представляли собой соответственно эмбарго на закупку иранской нефти и ограничение контактов с иранскими банками. Евросоюз уверен, что санкции не затронут и его энергетические интересы: иранскую нефть рассчитывают заменить поставками из других стран ОПЕК[20]. 

Турции в иранском кризисе приходится маневрировать между укреплением отношений с Западом для вступления в ЕС и выгодами от развития экономических связей с Ираном. Турции невыгодно приобретение соседней страной ядерного оружия. Это поставило бы крест на политике «ноль проблем с соседями»: инициатива в регионе перешла бы к ядерным державам — Израилю и Ирану. В то же время Турция поддерживает иранскую мирную ядерную программу, поскольку сама развивает ядерную энергетику и хотела бы оставить возможность технологического сотрудничества с Ираном[21].

В отличие от США, турки развивают торговлю с Ираном, провели совместную военную операцию против курдов[22], создают на границе совместную промышленную зону, а в 2010 г. даже проголосовали против введения санкций против Ирана в СБ ООН. На фоне ухудшения турецко-израильских отношений после обстрела в нейтральных водах турецкого судна «Мави Мармара», направлявшегося в сектор Газа, такая политика вызвала раздражение США. В августе 2010 г. во время визита турецкой делегации в Вашингтон конгрессмены осадили Турцию. После этого Турция присоединилась к санкциям США и ЕС и разместила у себя натовский радар системы ПРО, направленной против Ирана. Турция пошла на поводу у своих западных союзников и подчинилась интересам США в ущерб своим собственным: санкции повредили турецкому экспорту и туристическому бизнесу.

 Сирия

Другой способ ограничить влияние Ирана в регионе — лишить его влияния в Сирии. К 2009 г. с Сирией были связаны французские интересы по стабилизации окружения Ливана, в котором французы сохраняют сильные позиции со времен распада Османской империи. Преследуя эти интересы, Саркози еще при Буше пошел вразрез с его политикой и пригласил Сирию, страну «оси зла», в Союз для Средиземноморья и сотрудничал с ней непосредственно (в основном, по Ливану)[23].

Начавшиеся весной 2011 г. протестные демонстрации в Сирии можно считать частью «арабской весны». События разворачивались одновременно с «арабской весной» в Ливии, поэтому французская общественность требовала последовательно вмешаться и во внутрисирийский конфликт[24]. Ободренный успехами НАТО в Ливии, Саркози пошел навстречу этим требованиям, чтобы поднять свой рейтинг и помешать распространению кризиса на Ливан.

Отказ от политики стабилизации региона показался Франции еще более выгодным, когда поддержку оппозиции начали оказывать Штаты. Как и Франции, США нужно было лишить Иран союзника, укрепить свои и израильские позиции в арабо-израильском конфликте, а также перетянуть на свою сторону хотя бы одну страну «арабской весны». Также нельзя не отметить и привлекательность для союзников модели управляемого регионального хаоса, которая может послужить на благо интересов США и ослабить региональные и некоторые внерегиональные державы.

Франция оказала сирийской оппозиции гуманитарную помощь и до сих пор поставляет ей средства военной связи[25]. Помогать оппозиции по каналам ЦРУ разрешил и Обама. США, ЕС и Турция постепенно ужесточают санкции против сирийского режима и часто собирают группу «Друзей Сирии». Париж и Вашингтон постоянно разрабатывают проекты резолюций СБ ООН, предполагающих вооруженную интервенцию, буферную или хотя бы бесполетную зону (хотя Франция по-прежнему выступает за мирный переход власти)[26].

Данным двум державам очень хотелось бы провести интервенцию чужими руками. Например, турецкими. Поначалу Турция дорожила экономическими связями с Сирией и выступала за сохранение статус-кво. Однако, упустив инициативу в Ливии и увидев решительный настрой западных государств по отношению к Сирии, Анкара изменила курс и потребовала отставки президента соседней страны Башара Асада. Более того, Турция хотела возглавить ее «демократизацию»: «Друзья Сирии» признали Сирийский национальный совет единственным легитимным органом власти именно на совещании в Стамбуле. Наконец, Анкара даже поддержала идею заокеанских друзей об интервенции, чтобы укрепить свой великодержавный статус, ослабить Иран и остановить поток сирийских беженцев. Однако, в отличие от случая с установкой радара ПРО, Турция пока не совершила необратимых действий против своих интересов по указке США. Она охладела к идее интервенции, ведь в этом случае война проходила бы вблизи турецких границ, сирийские курды перешли бы на сторону Асада, военные могли не поддержать кампанию, а сирийский режим угрожал применить химическое оружие[27]. Поэтому пока Турция ограничилась полумерами: закрыла границу с Сирией и начала поставлять повстанцам ПЗРК.

 Ливия

С самого начала конфликта между лидером ливийской Джамахирии полковником Каддафи и оппозицией Саркози стремился ускорить его развязку, чтобы пресечь потоки нелегальных ливийских иммигрантов, бежавших от беспорядков. Военная интервенция сулила увеличение его рейтинга за год перед выборами в результате «маленькой победоносной войны» и возвращение утраченных позиций в Ливии французскому бизнесу (в первую очередь энергетической компании «Тоталь»).

Франция четко встала на сторону оппозиции: 10 марта признала Национальный переходный совет (НПС) единственной легитимной властью[28], а 11 марта пригрозила Каддафи бомбардировками в случае использования им авиации[29].

Обама, скованный в своих действиях республиканским большинством Палаты представителей, медлил с поддержкой военной операции. До одобрения военной операции основными союзниками по НАТО президент 25 февраля лишь заморозил счета клана Каддафи[30], хотя и пошел на контакт с оппозицией[31]. Вместе с тем США были заложниками солидарности с европейскими союзниками, поэтому они не только присоединились к военной операции, но и возглавили ее. Однако под шквалом критики за растрату бюджета из ударной составляющей операции пришлось выйти к 5 апреля 2012 г.

Непоследовательность политики США могла объясняться поначалу двойственной позицией Турции, долго хранившей молчание после начала операции (видимо, проводя переговоры с заокеанскими друзьями). Однако вскоре, когда турецкая оппозиция в борьбе за рейтинг начала бросать обвинения в сторону правящей партии, премьер-министр Эрдоган присоединился к тем, кто рано или поздно должен был победить. Теперь Анкара действовала последовательно и жестко, вывезя турецких граждан из Ливии и поддержав силы НАТО[32].

Как ни странно, Саркози отнесся к непоследовательности американцев с пониманием: «Не желать крепко ввязываться в Ливию — это их право»[33]. Действительно, президенту надо было бы благодарить американского коллегу за то, что тот согласился на участие в операции в ущерб своему рейтингу, и внес огромный вклад в «чужую войну»: как уверяют сами натовцы, под командованием США к моменту их выхода из операции была уничтожена треть военного потенциала Ливии[34]. Благодаря короткой американской поддержке Франция получила шанс начать экспансию своего бизнеса «с чистого листа»[35].

 Афганистан

Стратегия Обамы предполагает вывод воинского контингента из Афганистана к 2014 г., но и сохранение присутствия в стране после этого. Для США оставшееся до вывода войск время — последний шанс развернуть крупномасштабную антитеррористическую операцию, которая привлекла бы к Обаме симпатии республиканского электората и снизила риск новых терактов на территории США. Поэтому президент не пожалел денег и усилил натиск на террористов.

По настоянию американцев Франция также увеличила свой контингент в Афганистане с 2200 до 3700 человек в обмен на выгодные позиции в военной организации НАТО[36].

Французы были довольны сделкой, ведь, укрепив своих позиции в Афганистане, они смогли бы расширить из этого пункта влияние Франции и ЕС в Центральной Азии, усилить давление на Китай, продолжить борьбу за центральноазиатские энергоресурсы, а также усилить продвижение демократии и прав человека по требованиям французских избирателей и в интересах собственного бизнеса. Однако присутствие США в стране Франции невыгодно, поскольку оно усиливает американские позиции в Центральной Азии и, следовательно, мешает закрепиться там Евросоюзу.

Турции же невыгодно присутствие любых западных держав в Афганистане, поскольку они мешают проведению политики пантюркизма в Центральной Азии. Помощь стабилизации Афганистана скорее выгодна страдающим от наркоторговли европейским странам (в том числе Франции), чем Турции, которая заинтересована в сохранении очага нестабильности у границ Ирана для сдерживания его мощи в регионе. Однако турки и французы не могут позволить американцам занять монопольное положение в стране после 2014 г., поэтому в ноябре 2011 г. в Бонне и в мае 2012 г. на саммите НАТО члены альянса единодушно пообещали Афганистану сохранить невоенное присутствие в течение 10 лет после вывода войск. США и Франция сдержали обещание и заключили соглашения с Афганистаном, соответственно, в мае и в январе 2012 г.; а 7 июля США вовсе предоставили Афганистану статус главного союзника вне НАТО.

По-настоящему объединяла западные державы экономия бюджетных средств, что выражено в новой Стратегической концепции НАТО 2010 г. Государства минимизируют затраты по-разному: США ведут переговоры с талибами, чтобы не тратить на них патроны, а новый президент Франции Олланд выводит французские боевые подразделения к концу 2012 г.

Хотя такой шаг Олланда выглядит нарушением данных Афганистану обещаний, президент сохранил дух договоренностей с Карзаем. Сам Саркози, заявивший, что у Франции нет права перед общей с афганским народом историей полностью выводить войска раньше союзников, собирался вывести четверть французского контингента до конца 2011 г.[37] Президент сам хотел передать афганцам ответственность за безопасность французской зоны в центре страны в 2009 г., на востоке — в 2011 г.[38]

Таким образом, сейчас французам остается только помогать афганским силам безопасности, чем, по мысли Олланда, и займутся французские тыловые подразделения (1550 чел.), которые будут выведены в течение 2013 г. После этого в стране останутся военные инструкторы для обучения местной армии и полиции[39]. Значит, Олланд вывел лишь избыточные войска и нанес минимальный ущерб безопасности Афганистана. Более того, для развития страны и укрепления Франции в регионе президент готов добавить к франко-афганскому соглашению от января 2012 г. «новые меры, чтобы присутствовать во всех областях гражданского сотрудничества: культуре, образовании, здравоохранении»[40].

***

В основном, разногласия между США и двумя союзниками в военно-политической сфере вызваны, по классификации М.А. Хрусталева, не антагонистическими, а лишь расходящимися интересами. Так, США хотят переложить бремя оборонных расходов на союзников, сохранить при помощи турок свою иерархию в регионе. Турция дорожит стратегическим партнерством с Ираном (чем раздражает США), в Сирии неохотно требует ухода Асада (поскольку ценит экономические связи с Сирией) и сомневается, вторгаться ли ей в страну. В ливийской операции позиция США оказалась непоследовательной, а позиция Турции — двойственной. Даже в Афганистане, несмотря на кажущееся сходство позиций членов НАТО, идет борьба за плацдарм для экспансии в Центральную Азию. Америку раздражает непоследовательность французов в выводе войск (хотя турок она должна радовать — французское влияние в Центральной Азии уменьшится на два года раньше). А Турция вообще вряд ли заинтересована в стабильном Афганистане, тем более в котором закрепились западные страны.

Государства являются антагонистами лишь в стремлении трех стран быть мировыми державами и в отношении к проекту «Большой Ближний Восток». Напротив, в интересах всех трех партнеров снизить оборонные расходы, нормализовать отношения со странами Востока, наладить диалог между поставщиками и потребителями энергоресурсов. В Иране им всем важно сохранить израильскую монополию на ядерное оружие в регионе, для чего они вводят санкции против Ирана (хотя Турции это и не выгодно). Вмешательство в сирийский кризис рассматривается ими как способ ограничить влияние Ирана в регионе, а Франция и США с его помощью ещё и могут укрепить свои и израильские позиции в арабо-израильском конфликте. Именно поэтому они ужесточают санкции против сирийского режима и проводят встречи «Друзей Сирии», разрабатывают новые проекты резолюций СБ ООН, направленные против Асада. В Ливии и Афганистане оба западных государства продвигают интересы своего бизнеса и «расширяют демократию», пытаясь в то же время дешево разобраться с террористами.

 Таблица 1

 Основные военно-политические интересы в треугольнике США — Франция — Турция (классификация М.А. Хрусталева)

Расходящиеся интересы, в отличие от антагонистических, стороны могут примирить. Тем более что напряженность кризисов в Афганистане и Ливии спадает, и противоречия по ним тоже становятся менее важными: по ним выгоднее пойти на компромисс, а не конфликтовать. В отношениях Вашингтона с Анкарой даже более вероятны не компромиссы, а переход Турции на американские позиции под их давлением (как это случилось после визита турок в США в 2010 г. — см. выше).

Таким образом, противоречия в этом треугольнике и в НАТО неглубокие и распределены неравномерно: сотрудничая по одному кризису, партнеры могут соперничать в другом. Как бы ни старались враждебно настроенные к Западу аналитики увидеть в НАТО углубляющийся раскол после отказа ФРГ поддержать резолюцию № 1973 СБ ООН[41], разногласия между данными тремя участниками альянса вряд ли обострятся в ближайшем будущем.

Литература:

1. Зуева К.П. Французский «евро-атлантический» проект / К.П. Зуева // Мировая экономика и международные отношения. 2009. № 9.
2. Канинская Г.Н. Париж и НАТО / Г.Н. Канинская // Международная жизнь. 2008. № 10.
3. Капчан Ч. Враги становятся друзьями / Ч. Капчан // Россия в глобальной политике. 2010. № 3.
4. Мартин Индик, Кеннет Либерталь, Майкл О'Хэнлон Оценка внешней политики Обамы / Индик Мартин, Либерталь Кеннет, О'Хэнлон Майкл // Россия в глобальной политике. 2012. № 3.
5. Мизин В.И. Иранская ядерная программа: возможны варианты / В.И. Мизин // Вестник МГИМО. 2010. № 1.
6. Обичкина Е.О. Франция в поисках внешнеполитических ориентиров в постбиполярном мире / Е.О. Обичкина. М., 2003.
7. Печатнов В.П., Маныкин А.С. История внешней политики США / В.П. Печатнов, А.С. Маныкин. М., 2012.
8. Филатова А.А. Франция — НАТО: что стоит за решением о возврате в военную структуру? / А.А. Филатова // Современная Европа. 2010. № 1.

Bibliography:

1. Howorth J. Sarkozy and the ‘American Mirage’ or Why Gaullist Continuity Will Overshadow Transcendence // European Political Science. 2010. № 9.
2. Maulny J-P. Nicolas Sarkozy et la politique de défense de la France // Revue internationale et strat gique. 2010. № 1.