Адрес: 115035, г. Москва, Космодамианская набережная, д. 26/55, стр. 7 Тел.: (495)953-91-08,
617-18-88, 8-800-333-28-04 (по России бесплатно)
Отдельные тенденции развития российской уголовно-правовой антинаркотической политики, обусловленные влиянием международных договоров, участницей которых является Российская Федерация, и ее членством в международных организациях
В статье рассматриваются некоторые тенденции развития российской законодательной (правотворческой, правоустановительной) уголовно-правовой антинаркотической политики, обусловленные влиянием на развитие национальной уголовно-правовой антинаркотической политики международных договоров, участницей которых является Российская Федерация, и ее членства в международных организациях.
Ключевые слова: уголовно-правовая политика, уголовно-правовая антинаркотическая политика, законодательная (правотворческая, правоустановительная) уголовно-правовая антинаркотическая политика, тенденции развития уголовно-правовой антинаркотической политики, наркотические средства, психотропные вещества, аналоги, производные и прекурсоры наркотических средств и психотропных веществ, наркосодержащие растения, перечни (списки) наркотических средств, психотропных веществ и их прекурсоров, наркосодержащих растений, размеры наркотических средств, психотропных веществ и наркосодержащих растений.
Certain tendencies of development of the Russian criminal-law drug abuse policy conditioned by the impact of international treaties, to which the Russian Federation is a party and the membership thereof in international organizations on responsibility for illicit drug trafficking
The article concerns some tendencies of development of Russian legislative (law-making, law-establishing) criminal-law antidrug policy conditioned by the impact on development of national criminal-law antidrug policy of international treaties, the party to which is the Russian Federation and the membership thereof in international organizations.
Key words: criminal-law policy, criminal-law antidrug policy, legislative (law-making, law-establishing) criminal-law antidrug policy, tendencies of development of criminal-law anti-drug policy, narcotic means, psychotropic substances, analogues, derivatives and precursors of narcotic means and psychotropic substances, drug-containing plants, lists of narcotic means, psychotropic substance and precursors thereof, drug-containing plants, amounts of narcotic means, psychotropic substances and drug-containing plants.
Негативное развитие наркоситуации в Российской Федерации[1] и в мире в целом[2] требует научного осмысления происходящих процессов наркотизации населения, фактически — пандемии наркомании, выработки эффективной государственной антинаркотической политики, в том числе изучения этой политики в рамках юридической науки как одного из видов (направлений) правовой политики.
Обычно уголовно-правовая политика рассматривается в целом по отношению ко всему массиву преступлений[3]. В то же время имеются объективные основания для специального рассмотрения отдельных видов (направлений) уголовно-правовой политики, что подтверждается имеющимися работами российских специалистов в области уголовного права. Например, Н.А. Лопашенко в свое исследование «Основы уголовно-правового воздействия: уголовное право, уголовный закон, уголовно-правовая политика» включила специальный раздел: «Уголовно-правовая политика в отношении преступлений в сфере экономической деятельности»[4].
На данный момент имеются все основания для специального рассмотрения и такого вида (направления) уголовно-правовой политики, как антинаркотическая уголовно-правовая политика[5]. Более того, фактически уже имеет место разработка научной теории уголовно-правовой антинаркотической политики, которую условно можно разделить на две части — Общую и Особенную, как это имеет место по отношению к уголовно-правовой политике в целом[6].
Общая часть включает в себя разработку определения уголовно-правовой антинаркотической политики и уяснение места этого вида правовой политики среди других видов политик[7], раскрытие содержания уголовно-правовой антинаркотической политики с позиции общей теории правовой политики и теории уголовной политики[8].
Особенная часть включает изучение международной уголовно-правовой антинаркотической политики и национальных уголовно-правовых антинаркотических политик, в частности — российской уголовно-правовой антинаркотической политики и ее истории; характеристику (оценку) современного состояния уголовно-правовой антинаркотической политики; выявление тенденций и закономерностей развития этого вида правовой политики как на международном, так и на национальном уровнях и ряд других вопросов[9].
В настоящей статье предпринята попытка раскрыть отдельные положения Особенной части теории уголовно-правовой антинаркотической политики, касающихся выявления и оценки тенденций ее развития, относящихся к законодательной (правотворческой, правоустановительной) составляющей этого вида российской уголовно-правовой политики и обусловленных влиянием международных договоров, участницей которых является Российская Федерация, и членством в международных организациях.
Оценить законодательную политику и ее тенденции можно только по отражению этого направления политики в нормативных правовых актах. Таким образом, основой исследования в указанной сфере является изучение законодательства в его развитии за определенный период времени.
Рассматривая конкретные законодательные решения в их совокупности и факторы, влияющие на принятие этих решений, можно выделить определенные тенденции развития как соответствующего вида уголовно-правовой политики, так и законодательства, являющегося, с одной стороны, результатом реализации этой политики, с другой стороны — инструментом реализации соответствующей уголовно-правовой антинаркотической политики.
Предваряя изложение результатов соответствующего изучения, проведенного применительно к уголовно-правовой антинаркотической политике, представляется необходимым обратить внимание на следующее обстоятельство. Ряд авторов в последнее время высказывают мнение о том, что в современной России отсутствует уголовная политика. Например, В.В. Дорошков одну из своих работ даже назвал: «Уголовная и уголовно-процессуальная политика реально отсутствуют»[10]. Однако столь эмоциональные мнения и названия могут свидетельствовать лишь об определенных «изъянах» этой политики, имеющихся, по мнению авторов указанного и ему подобных выводов, но не об отсутствии политики как таковой.
Уголовно-правовая политика, как бы ее негативно ни оценивали (плохая, непоследовательная, противоречивая, необоснованная и т.д.), от этого не перестает быть политикой и, перефразируя название упомянутой статьи В.В. Дорошкова, «реально присутствует»[11]. В конкретные периоды истории, особенно связанные с социальными потрясениями, она переживала кризис[12], но не исчезала как таковая. И современная уголовно-правовая политика России такая, какая она есть.
Оценить уголовно-правовую политику в целом или конкретное направление уголовно-правовой политики можно лишь в их развитии и взаимосвязи с реалиями общественного бытия в рамках достаточного для такой оценки периода времени. При этом изучение и оценка эффективности реализуемой политики позволяют вырабатывать предложения по ее совершенствованию.
Для изучения в динамике современной уголовно-правовой антинаркотической политики оптимальной точкой отсчета в целях выделения оценочного временного периода является, на наш взгляд, 1960 г. — год принятия последнего Уголовного кодекса РСФСР (далее по тексту — УК РСФСР), вступившего в силу с 1 января 1961 г.
Выбор именно этой точки отсчета обусловлен тем, что УК РСФСР 1960 г. впервые в российском законодательстве была установлена ответственность за деяния с наркотическими средствами (веществами), тогда как ранее предусматривалась ответственность только за преступления с сильнодействующими и ядовитыми веществами, в число которых включались и вещества, обладающие наркотическими свойствами[13].
Кроме того, ставя задачу выявить тенденции развития российской уголовно-правовой антинаркотической политики за определенный период времени, необходимо констатировать, что именно понимается в конкретном исследовании под таким явлением, как тенденция в развитии этого вида (направления) политики, так как использование термина «тенденция» (от латинского tendo — «направление, стремление») в юридической литературе многопланово.
В данной статье под тенденциями правотворческой уголовно-правовой антинаркотической политики понимаются отдельные характеристики ее развития, имеющие устойчивый характер в фиксируемый период времени, что позволяет делать выводы о сложившейся направленности этого вида политики на определенную перспективу. При этом выявленные тенденции необходимо рассматривать в динамике, так как они подвижны: формируются, развиваются, затухают, могут исчерпать себя, трансформироваться (видоизмениться).
Исходя из выявленных тенденций, можно делать прогнозные выводы о развитии в будущем соответствующего вида политики, прогнозировать эффективность ее реализации и оценивать возможные варианты изменения наркоситуации, давать характеристики (в том числе как позитивные, так и негативные) реализуемой уголовно-правовой антинаркотической политики.
В зависимости от критериев, взятых за основу, возможны различные классификации такого рода тенденций. При этом следует учитывать, что отдельные тенденции взаимосвязаны и взаимообусловлены, накладываются друг на друга, ограничены по времени и, как уже было отмечено, могут видоизменяться.
Оценивая проводимую с 1960 г. законодательную уголовно-правовую антинаркотическую политику, можно выделить целый ряд тенденций ее развития, к числу наиболее значимых из которых, по нашему мнению, относятся в том числе тенденции, обусловленные влиянием на развитие национальной уголовно-правовой антинаркотической политики международных договоров, участницей которых является Российская Федерация, и ее членства в международных организациях.
Процессы глобализации в ХХ в. привели к образованию значительного количества международных организаций и подписанию разнообразных многосторонних международных договоров в сфере контроля за оборотом наркотиков и противодействия их незаконному обороту, что оказало и продолжает оказывать существенное влияние на национальные антинаркотические политики и, как следствие, на развитие национальных законодательств.
К числу основных из таких антинаркотических договоров, участницей которых является Российская Федерация, относятся: Единая конвенция о наркотических средствах от 30 марта 1961 г.[14] с поправками, внесенными в нее в соответствии с Протоколом от 21 февраля 1972 г.[15], Конвенция о психотропных веществах от 21 февраля 1971 г.[16] и Конвенция ООН о борьбе против незаконного оборота наркотических средств и психотропных веществ от 20 декабря 1988 г.[17]
Конституция Российской Федерации 1993 г. признает эти международные договоры составной частью ее правовой системы, представляющей собой, согласно выработанному в теории права определению, совокупность общеобязательных норм, правовой идеологии и судебной (юридической) практики[18].
В то же время следует иметь в виду, что участие в международных договорах и международных организациях также является результатом реализации соответствующей национальной политики государства в международной сфере.
Таким образом, имеет место ситуация, когда, реализуя свою политику (в том числе антинаркотическую), государство становится участником определенных международных договоров и организаций, а затем участие в международных договорах и членство в международных организациях начинает оказывать влияние на проведение соответствующей национальной правоустановительной и правоприменительной политики, что находит отражение в том числе в изменении национального законодательства.
Это наглядно иллюстрируют следующие тенденции развития российского уголовного законодательства об ответственности за наркопреступления[19], отражающие проводимую Российской Федерацией уголовно-правовую антинаркотическую политику.
1. Тенденция приведения национального законодательства в соответствие с международными обязательствами Российской Федерации по международным договорам в области контроля за оборотом наркотических средств, психотропных веществ и их прекурсоров.
Хотя указанные конвенции и являются, как уже отмечалось, составной частью правовой системы Российской Федерации, они во многих случаях не могут применяться непосредственно, поскольку выполнение требований данных международных договоров осуществляется путем принятия норм национального законодательства[20].
1.1. Тенденция поэтапного приведения национального уголовного законодательства в соответствие с международными обязательствами Российской Федерации по международным договорам.
Долгое время в российской уголовно-правовой науке доминировал тезис о том, что уголовный закон выступает в качестве единственного источника уголовного права. На наш взгляд, этот тезис не должен подвергаться сомнению и сегодня, когда речь идет о нормативном закреплении уголовно-правовой материи в части, касающейся криминализации и пенализации (установления преступности и наказуемости) деяния.
Однако если принять во внимание положения Конституции, имеющие уголовно-правовое значение, и вопросы правоприменения с учетом наличия бланкетных диспозиций и использования в уголовном законе оценочных понятий, а также с учетом в правоприменении судебной практики[21], можно вести речь о более широком понимании источников уголовного права, допуская, что при определенных обстоятельствах в качестве таковых возможно признавать и международный договор. В частности, отдельные авторы к числу источников уголовного права относят: 1) Конституцию Российской Федерации; 2) общепризнанные принципы и нормы международного права; 3) федеральные и федеральные конституционные законы Российской Федерации, в том числе Уголовный кодекс Российской Федерации (далее по тексту — УК РФ); 4) постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации[22].
Представляется, что в указанной ситуации целесообразно рассматривать источники уголовного права в узком и широком их понимании. В узком — когда единственным источником уголовного права признается уголовный закон, и в широком — признающем уголовный закон лишь одним из источников уголовного права.
По нашему мнению, в УК РФ закреплено узкое понимание источника уголовного права. Так, согласно ст. 1 УК РФ, российское уголовное законодательство состоит из УК РФ и новые законы, предусматривающие уголовную ответственность, подлежат обязательному включению в УК РФ, который основывается в том числе на нормах международного права.
Соответственно, в уголовно-правовой сфере нормы международных антинаркотических конвенций не могут применяться непосредственно, требуется их «включение» через национальный закон в УК РФ, что соответствует классическому римскому положению Nullum crimen sine lege («Нет преступления без указания на то в законе»).
На данное обстоятельство обращено внимание в постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 10 октября 2003 г. № 5 «О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации»[23], разъяснившем, что международные договоры, нормы которых предусматривают признаки составов уголовно наказуемых деяний, не могут применяться судами непосредственно, поскольку такими договорами прямо устанавливается обязанность государств обеспечить выполнение предусмотренных договором (например, Конвенцией 1961 г.) обязательств путем установления наказуемости определенных преступлений внутренним (национальным) законом. Исходя из ст. 54 и п. «о» ст. 71 Конституции, а также ст. 8 УК РФ, уголовной ответственности в Российской Федерации подлежит лицо, совершившее деяние, содержащее все признаки состава преступления, предусмотренного УК РФ.
Международно-правовые нормы, предусматривающие признаки составов преступлений, применяются лишь в тех случаях, когда норма УК РФ прямо устанавливает необходимость применения международного договора. Например, ст. 355 УК РФ устанавливает ответственность за разработку, производство, накопление, приобретение или сбыт химического, биологического, токсического, а также другого вида оружия массового уничтожения, запрещенного международным договором Российской Федерации.
Статьи УК РФ, предусматривающие ответственность за наркопреступления (ст. 228–234 УК РФ), отсылок к международным договорам не содержат. Более того, сами конвенции включают положения, согласно которым охватываемые ими правонарушения определяются, преследуются и караются в соответствии с внутренним правом страны (ст. 36 Конвенции 1961 г., ст. 22 Конвенции 1971 г., ст. 3 Конвенции 1988 г.).
Изложенное является основанием для признания рядом ученых международного договора источником воздействия на становление и развитие российского уголовного законодательства[24].
Таким образом, указанные конвенции в рассматриваемом случае, хотя они и являются составной частью правовой системы Российской Федерации, не могут применяться непосредственно, поскольку выполнение их требований осуществляется путем принятия норм национального законодательства. Это, в частности, относится к определению элементов составов соответствующих преступлений (и административно наказуемых правонарушений).
Во исполнение взятых по международным антинаркотическим конвенциям обязательств внесены существенные изменения в российское национальное законодательство, устанавливающие ответственность за незаконный оборот наркотических средств, психотропных веществ и их прекурсоров, а также за нарушение правил оборота таких средств, веществ и прекурсоров.
В том числе во исполнение взятых по антинаркотическим конвенциям обязательств о криминализации конкретных видов деяний, поэтапно вносились существенные изменения в российское уголовное законодательство — в УК РСФСР, а затем — в Уголовный кодекс Российской Федерации (далее по тексту — УК РФ), устанавливающие ответственность за незаконный оборот наркотических средств, психотропных веществ, их прекурсоров и наркосодержащих растений, а также за нарушение правил оборота таких средств, веществ, прекурсоров и растений.
Последовательно устанавливалась уголовная ответственность за соответствующего рода деяния не как с сильнодействующими и ядовитыми веществами, а как с наркотическими веществами (1961 г.), наркотическими средствами (1987 г.), психотропными веществами (1994 г., 1996 г.), аналогами наркотических средств и психотропных веществ (2003 г.); прекурсорами наркотических средств и психотропных веществ (2011–2012 гг.).
Внесенные изменения не ограничились определением элементов составов соответствующих преступлений, но и потребовали принятия соответствующих национальных перечней (списков) наркотических средств, психотропных веществ, их прекурсоров и наркосодержащих растений.
1.2. Тенденция приведения национальных списков (перечней) наркотических средств, психотропных веществ и их прекурсоров, а также наркосодержащих растений в соответствие с международными обязательствами Российской Федерации по международным договорам.
В мире известны два основных подхода к определению контролируемых (ограниченно оборотоспособных) веществ. Первый — когда дается общее их определение и в необходимом случае проводится сопоставление на предмет того, соответствует или не соответствует конкретное вещество этому определению. Второй — когда устанавливается перечень (номенклатура, список, каталог) соответствующих веществ и в каждом конкретном случае производится сопоставление определенного вещества с этим перечнем.
Применительно к наркотическим средствам и психотропным веществам, а также прекурсорам таких средств и веществ, в международных конвенциях используется второй вариант. Российским законодательством также воспринят указанный подход[25].
Во исполнение принятых на себя обязательств Российской Федерацией сформирована национальная система контроля за оборотом наркотических средств, психотропных веществ и прекурсоров таких средств и веществ, а также противодействия их незаконному обороту и злоупотреблению ими, сопряженная с глобальной международной системой контроля за наркотиками[26].
После вступления в действие УК РСФСР 1960 г. длительный период времени наркотические вещества по-прежнему рассматривались в составе сильнодействующих и ядовитых веществ, а в дальнейшем стали определяться исходя из приказов Минздрава СССР, позже — заключений Постоянного комитета по контролю наркотиков при Минздраве СССР (с 1992 г. при Минздраве России).
На правительственном уровне впервые список наркотических средств был нормативно определен в 1996 г.[27]
В 1998 г. Правительством Российской Федерации утвержден Перечень наркотических средств, психотропных веществ и их прекурсоров, подлежащих контролю в Российской Федерации»[28] (далее по тексту — Перечень), включающий 199 наименований наркотических средств, 34 наименования психотропных веществ и 26 наименований прекурсоров наркотических средств и психотропных веществ.
В последующем в это постановление 35 раз (по состоянию на 1 января 2014 г.) вносились различные изменения. В результате Перечень на данный момент содержит уже 251 наименование наркотических средств (+52), 91 наименование психотропных веществ (+57) и 64 наименования прекурсоров таких средств и веществ (+38).
Реально же круг контролируемых веществ расширен еще больше за счет производных наркотических средств и психотропных веществ[29]. Если в 1998 г. в Перечне указывались только производные двух наркотических средств (лизергиновой кислоты и экгонина), то в настоящее время — 76 производных наркотических средств и психотропных веществ и производные одного прекурсора[30].
Было также издано постановление Правительства Российской Федерации от 3 сентября 2004 г. № 454, запретившее культивирование на территории Российской Федерации растений, содержащих наркотические вещества, и установившее крупные размеры таких растений для целей УК РФ[31], а затем заменившее его постановление от 27 ноября 2010 г. № 934, которое утвердило перечень растений, содержащих наркотические средства или психотропные вещества либо их прекурсоры и подлежащих контролю, а также крупные и особо крупные размеры таких растений для целей УК РФ[32].
Потребовалось 52 года (с 1961 г. по 2013 г.), чтобы путем внесения поэтапных изменений в законодательство привести российские списки наркотических средств, психотропных веществ и их прекурсоров в соответствие с конвенционными[33].
1.3. Тенденция установления национальных мер контроля за оборотом наркотических средств, психотропных веществ и их прекурсоров, а также наркосодержащих растений, соответствующих международным договорам, участницей которых является Российская Федерация.
Указанная тенденция имеет уголовно-правовое значение, так как выражается в нормативном установлении возможности и правил легального оборота наркотических средств, психотропных веществ и их прекурсоров, а также наркосодержащих растений, что, соответственно, позволяет криминализовать незаконный (нарушающий национальные правила) оборот таких средств, веществ и растений.
В то же время проводимая правотворческая уголовно-правовая антинаркотическая политика в части реализации положений международных договоров не всегда последовательна и имеют место случаи принятия актов, противоречащих, на наш взгляд, принятым на себя Российской Федерацией обязательствам по международным антинаркотическим конвенциям.
Примером тому является Федеральный закон от 7 декабря 2011 г. № 420-ФЗ, которым в УК РФ включена ст. 2291, и, если раньше предметами контрабанды признавались инструменты и оборудование, предназначенные для производства и изготовления наркотических средств и психотропных веществ, то теперь, в соответствии со ст. 2291 УК РФ, — только для изготовления[34].
Внесенные этим законом в УК РФ изменения, касающиеся инструментов и оборудования, находящихся под специальным контролем, следует рассматривать как частичную декриминализацию деяний, связанных с незаконным оборотом указанных инструментов и оборудования, так как произошло сокращение видов соответствующих инструментов и оборудования, признаваемых предметами контрабанды[35].
Указанные изменения, на наш взгляд, противоречат положениям Конвенции ООН о борьбе против незаконного оборота наркотических средств и психотропных веществ 1988 г., содержащей требования о контроле за оборотом оборудования, предназначенного для использования в целях незаконного производства или изготовления наркотических средств или психотропных веществ. Эта Конвенция, разделяя понятия производства и изготовления, содержит требование об установлении ответственности за незаконный оборот оборудования предназначенного как для изготовления, так и для производства наркотических средств или психотропных веществ. Федеральный закон № 3-ФЗ «О наркотических средствах и психотропных веществах» также разделяет понятия «производство» и «изготовление»[36].
Этим законом производство наркотических средств и психотропных веществ определяется как действия, направленные на серийное получение наркотических средств или психотропных веществ из химических веществ и (или) растений, а изготовление наркотических средств и психотропных веществ — как действия, в результате которых на основе наркотических средств, психотропных веществ или их прекурсоров получены готовые к использованию и потреблению формы наркотических средств, психотропных веществ или содержащие их лекарственные средства.
С учетом изложенного, а также учитывая имеющую место недостаточную урегулированность на национальном уровне ряда положений указанных международных договоров, можно уверенно констатировать, что процесс приведения российского уголовного законодательства в соответствие с международными антинаркотическими конвенциями будет продолжен.
2. Тенденции, обусловленные влиянием на развитие национального уголовного законодательства участия Российской Федерации в международных организациях.
Как уже отмечалось, выделяя определенные тенденции развития уголовно-правовой антинаркотической политики, следует учитывать, что такое выделение всегда носит в определенной степени условный характер, так как многие тенденции взаимосвязаны и взаимообусловлены.
В частности, рассматривая тенденцию приведения национального уголовного законодательства в соответствие с международными обязательствами Российской Федерации по международным договорам в области контроля за оборотом наркотических средств, психотропных веществ и их прекурсоров, можно говорить, что эта тенденция связана с членством в определенной организации (в данном случае — ООН), ставшей инициатором проведения конференций по принятию соответствующих конвенций.
Однако представляется целесообразным отдельное рассмотрение указанных выше конвенций (что и сделано ранее в данной статье) в силу универсального характера этих документов, обусловленного участием в них почти всех государств мира, в отличие от договоров и иных решений международных региональных организаций.
2.1. Влияние на развитие национального уголовного законодательства участия Российской Федерации в Содружестве Независимых Государств (СНГ) и членства Российской Федерации в Организации Договора о коллективной безопасности (ОДКБ).
После распада Советского Союза рухнули барьеры, ограждавшие от крупномасштабного проникновения наркотиков на территории образованных на постсоветском пространстве государств. Ситуация усугублялась резким увеличением производства опиатов в приграничном со странами — участниками СНГ Афганистане, являющемся одним из основных поставщиков героина на международный рынок, а также обострением социально-экономической обстановки в странах Содружества. В результате в середине 90-х гг. темпы наркотизации населения в большинстве государств — участников СНГ приобрели критический характер.
Сейчас уже очевидно, что государства — участники Содружества оказались не готовы к отражению наркоагрессии, в том числе и по причине отсутствия адекватной масштабам наркоугрозы правовой базы, регламентирующей вопросы контроля за наркотиками и противодействия их незаконному обороту.
Потребность в принятии согласованных решений на всем пространстве СНГ, обеспечивающих объединение усилий и дальнейшее развитие сотрудничества в борьбе с незаконным распространением наркотиков, обусловило принятие соответствующих решений в рамках Содружества, нашедших отражение в многочисленных документах Межпарламентской Ассамблеи государств — участников СНГ (далее по тексту — МПА СНГ). В том числе с целью гармонизации и унификации законодательств государств — участников СНГ[37] были подготовлены и приняты в 1996 г.:
— модельный Уголовный кодекс[38], использованный в дальнейшем в качестве основы для разработки новых уголовных кодексов многих государств — участников СНГ[39], и
— рекомендательный законодательный акт «О противодействии незаконному обороту наркотических средств, психотропных веществ и прекурсоров»[40], носящий комплексный характер и с учетом положений других рекомендательных актов интегрирующий в едином «массиве» уголовно-правовые, административно-правовые, оперативно-розыскные и организационные меры, направленные на усиление борьбы с наркопреступностью[41].
Эти рекомендательные акты стали типовыми образцами, которые в той или иной мере использовались в качестве модели при подготовке соответствующих законопроектов в каждом из государств — участников СНГ, что способствовало не только сближению, но и дальнейшему совершенствованию национальных законодательств в сфере противодействия незаконному обороту наркотиков.
В 2005–2006 гг. с учетом изменений в наркоситуации и развитии национальных правовых систем государств — участников СНГ были разработаны проект модельного закона «О наркотических средствах, психотропных веществах и их прекурсорах» и, на его основе, проект Рекомендаций по унификации и гармонизации законодательства государств — участников СНГ в сфере борьбы с незаконным оборотом наркотических средств, психотропных веществ и их прекурсоров.
Принятие этих актов постановлением МПА СНГ от 16 ноября 2006 г.[42] зафиксировало ряд предложений по совершенствованию уголовной ответственности за наркопреступления, придав им рекомендательный характер в рамках СНГ.
Однако новый модельный закон уже не оказался востребованным в той же мере, что и предыдущий. Как показывает оценка реализации принятых в последнее десятилетие рекомендательных актов, антинаркотический «модельный потенциал» СНГ стал существенно менее значим для национальных законодателей, включая российских.
Попытка придать новый импульс согласованному развитию национальных антинаркотических законодательств через принимаемые более узким кругом государств — участников Содружества, являющихся членами ОДКБ, рекомендации Парламентской Ассамблеи ОДКБ пока также является малоэффективной.
Можно констатировать, что тенденция влияния решений этих региональных международных организаций на российскую правотворческую уголовно-правовую антинаркотическую политику и развитие российского антинаркотического законодательства на данный момент себя во многом исчерпала, оставив невостребованным в должной степени заложенный в ней потенциал и уступив место другой тенденции — развитию уголовного законодательства в сфере противодействия незаконному обороту наркотиков с учетом договоров, связанных с созданием ЕврАзЭС, и решений этой организации.
2.2. Влияние на развитие национального антинаркотического уголовного законодательства участия Российской Федерации в международной организации Евразийское экономическое сообщество (ЕврАзЭС) и Таможенном союзе в рамках ЕврАзЭС.
В 2009 г. три страны ЕврАзЭС: Республика Беларусь, Республика Казахстан и Российская Федерация — подписали Договор о Таможенном кодексе Таможенного союза[43]. Этим международным договором названные государства приняли Таможенный кодекс таможенного союза (ТКТС), в соответствии с которым территории Республика Беларусь, Республика Казахстан и Российская Федерация составляют Единую таможенную территорию Таможенного союза в рамках ЕврАзЭС. 1 июля 2011 г. на внутренних границах этих трех стран снят контроль за передвижением товаров.
Столь глобальные решения потребовали изменений национальных законодательств государств — членов Таможенного союза в рамках ЕврАзЭС, в том числе уголовного законодательства, и Федеральным законом от 7 декабря 2011 г. № 420-ФЗ такие изменения внесены в УК РФ[44]. Так, признана утратившей силу ст. 188 УК РФ и одновременно УК РФ дополнен ст. 2291, устанавливающей ответственность за наркоконтрабанду[45] и определяющей ее как незаконное перемещение через таможенную границу Таможенного союза в рамках ЕврАзЭС либо Государственную границу Российской Федерации с государствами — членами Таможенного союза в рамках ЕврАзЭС соответствующих предметов. При этом понятия ЕврАзЭС и таможенной границы Таможенного союза в рамках ЕврАзЭС раскрыты в международных договорах.
Учитывая, что Таможенная граница Таможенного союза в рамках ЕврАзЭС представляет собой пределы единой таможенной территории Таможенного союза в рамках ЕврАзЭС[46], незаконное перемещение предметов наркоконтрабанды через эту границу обоснованно признается УК РФ преступлением против интересов Российской Федерации, и ответственность за такие деяния может наступать по ст. 2291 УК РФ даже в тех случаях, когда такого рода деяния совершены вне пределов Российской Федерации.
То, что ст. 2291 УК РФ позволяет привлекать к ответственности лиц, совершивших контрабандное перемещение через таможенную границу Таможенного союза в рамках ЕврАзЭС на любом участке этой границы, подтверждает и ратифицированный Российской Федерацией[47] Договор об особенностях уголовной и административной ответственности за нарушения таможенного законодательства таможенного союза и государств — членов таможенного союза (Астана, 5 июля 2010 г.). Этим договором предусмотрено несколько таких случаев. Например, по нему каждая сторона в соответствии со своим законодательством может возбуждать и расследовать уголовные дела по преступлениям, направленным против ее интересов, совершенным на территории других сторон. Кроме того, если преступления совершены лицом на территории разных стран, то по согласованию между уполномоченными в соответствии с законодательством сторон органами уголовное дело может расследоваться на территории той стороны, где совершено большинство преступлений или наиболее тяжкое из них.
Таким образом, российские правоохранительные органы могут по ст. 2291 УК РФ привлекать к ответственности лиц, совершивших наркоконтрабанду на границах Республики Казахстан и Республики Беларусь с другими странами, например, на казахстанско-китайской или белорусско-польской границе[48].
Участие в Таможенном союзе в рамках ЕврАзЭС и дальше будет оказывать существенное влияние на развитие антинаркотического законодательства[49], например, в части принятия единых списков наркотических средств, психотропных веществ и их прекурсоров для всех стран Таможенного союза.
В заключение следует отметить, что тенденция приведения национального антинаркотического уголовного законодательства в соответствие с международными обязательствами Российской Федерации и условиями членства в региональных международных организациях тесно связана с обусловленными глубокими социальными изменениями в российском обществе процессами, оказывающими влияние на распространение наркопотребления и наркопреступности. Эти процессы также существенно воздействуют на законодательную уголовно-правовую антинаркотическую политику.
В последние годы в условиях кризиса международного права можно наблюдать в ряде стран реализацию «двойных стандартов» по отношению к контролю за наркотиками. Примером таких «двойных стандартов» является легализация оборота марихуаны в ряде штатов США, приостановление США сотрудничества с Российской Федерацией в борьбе с наркотрафиком, а также политика этой страны по отношению к наркопроизводству в Афганистане.
В отличие от стран, придерживающихся практики «двойных стандартов», Российская Федерация проводит последовательную антинаркотическую политику, обеспечивающую выполнение взятых обязательств по международным договорам, участницей которых она является.
[1] О наркотизации населения в Российской Федерации и развитии наркоситуации см.: Федоров А.В. Наркокриминология как одно из направлений криминологии // Наркоконтроль. 2013. № 1. С. 9–25.
[2] Согласно Докладу о наркотиках за 2010 г., подготовленному Управлением ООН по наркотикам и преступности, в настоящее время в мире общее число потребляющих наркотики лиц составляет от 155 до 250 млн человек. Это от 3,5% до 5,7% всего населения планеты в возрасте от 15 до 64 лет. См.: Всемирный доклад о наркотиках за 2010 г. ООН. 2011. С. 12.
[3] См., напр.: Коробеев А.И., Усс А.В., Голик Ю.В. Уголовно-правовая политика: тенденции и перспективы. Красноярск, 1991; Уголовное право и уголовно-правовая политика // Полный курс уголовного права : в 5 т. / под ред. А.И. Коробеева. Т. I. Преступление и наказание. СПб., 2008. С. 70–139.
[4] См.: Лопашенко Н.А. Основы уголовно-правового воздействия: уголовное право, уголовный закон, уголовно-правовая политика. СПб., 2004. С. 320–335.
[5] См.: Федоров А.В. О месте российской уголовно-правовой антинаркотической политики в системе других видов правовой политики // Ученые записки Санкт-Петербургского имени В.Б. Бобкова филиала Российской таможенной академии. 2012. № 2 (42). С. 111–128.
[6] Так, например, Н.А. Лопашенко проведено теоретическое исследование уголовной политики, под которой ее фактически понимается уголовно-правовая политика, с выделением Общей и Особенной частей. См.: Лопашенко Н.А. Уголовная политика. М., 2009.
[7] Об этом см.: Федоров А.В. Уголовно-правовая политика противодействия незаконному обороту наркотиков как составляющая государственно-правовой антинаркотической политики // Уголовная политика и право в эпоху перемен : материалы международной научно-практической конференции, посвященной памяти профессора П.С. Дагеля / научн. ред. проф. А.И. Коробеев. Владивосток, 2010. С. 95–124.
[8] Этим вопросам, например, посвящены статьи: Федоров А.В. Государственно-правовая антинаркотическая политика Российской Федерации и изменения в законодательстве о контроле за оборотом наркотических средств и психотропных веществ и противодействии их незаконному обороту // Наркоконтроль. 2007. № 3. С. 2–12; Федоров А.В. Реализация уголовно-правовой политики по противодействию незаконному обороту наркотиков // Наркоконтроль. 2007. № 4. С. 2–7.
[9] Об этом см.: Федоров А.В. Тенденции развития российской антинаркотической политики на современном этапе // Наркоконтроль. 2011. № 4. С. 5–14; Федоров А.В. Российская уголовно-правовая антинаркотическая политика: современное состояние и основные тенденции развития // Современная уголовная политика: поиск оптимальной модели: материалы VII Российского конгресса уголовного права. М., 2012. С. 268–298.
[10] См.: Дорошков В.В. Уголовная и уголовно-процессуальная полтика реально отсутствуют // Уголовный процесс. 2013. № 12. С. 22, 24.
[11] На наш взгляд, абсолютно правы авторы, указывающие, что правовая политика, включающая правотворческую политику, «как конкретно-историческое явление социальной действительности, в том или ином виде существовала в Российском государстве всегда». См.: Малько А.В., Мазуренко А.П. Правотворческая политика России: история и современность : монография. М. : Юрлитинформ, 2013. С. 6.
[12] Например, о кризисе российской уголовной политики см.: Алексеев А.И., Овчинский В.С., Побегайло Э.Ф. Российская уголовная политика: преодоление кризиса. М., 2006.
[13] Об этом см.: Федоров А.В. Ответственность за деяния с наркотическими средствами, психотропными, сильнодействующими и ядовитыми веществами по праву княжеского периода и Русского централизованного государства (X–XVII вв.) // Наркоконтроль. 2009. № 4. С. 29–36; Федоров А.В. Списки сильнодействующих и ядовитых веществ в Российской империи (XVIII в. — 1917 г.) // Наркоконтроль. 2010. № 1. С. 13–22; Федоров А.В. Определение сильнодействующих и ядовитых веществ как предмета преступления и проступка в российских фармакопеях XIX в. — начала XX в. // Наркоконтроль. 2011. № 3. С. 10–21; Федоров А.В. Сильнодействующие и ядовитые вещества как предмет преступления: история и современность (1917–2008 гг.) // Наркоконтроль. 2008. № 2. С. 8–27.
[14] См.: Сборник действующих договоров, соглашений и конвенций, заключенных СССР с иностранными государствами. Вып. XXIII. Действующие договоры, соглашения и конвенции, вступившие в силу между 1 января 1963 г. и 31 декабря 1964 г. М., 1970. С. 105–136.
[15] См.: Собрание законодательства Российской Федерации. 2000. № 22. Ст. 2269.
[16] См.: Сборник действующих договоров, соглашений и конвенций, заключенных СССР с иностранными государствами. Вып. XXXV. Действующие договоры, соглашения и конвенции, вступившие в силу между 1 января 1979 г. и 31 декабря 1979 г. М., 1981. С. 416–434.
[17] См.: Сборник международных договоров СССР и Российской Федерации. Вып. XLVII. Международные договоры, заключенные СССР и вступившие в силу с 1 января по 31 декабря 1991 г., которые в настоящее время являются договорами Российской Федерации как государства — продолжателя Союза ССР. М., 1994. С. 133–157.
[18] О понятии правовой системы см.: Алексеев С.С. Право: азбука — теория — философия: Опыт комплексного исследования. М., 1999. С. 47–48.
[19] К числу этой категории преступлений относятся так называемые основные, предусмотренные ст. 228–233 УК РФ, и связанные с основными производные, предусмотренные ст. 316, 174, 1741 и 210 УК РФ, наркопреступления. В силу ограничений по объему настоящей статьи, анализ законодательной уголовно-правовой антинаркотической политики через ее отражение в российском уголовном законодательстве проведен только в отношении основных наркопреступлений.
[20] Подробнее об этом см.: Федоров А.В. Международные антинаркотические конвенции как часть правовой системы и уголовного законодательства Российской Федерации // Библиотека криминалиста. Научный журнал. 2013. № 6 (11). С. 171–178.
[21] См., напр.: Бойцов А.И. Судебная практика как источник уголовного права // Судебная практика в российской правовой системе. СПб., 2003. С. 9–68.
[22] См.: Пудовочкин Ю.Е., Пирвагидов С.С. Понятие, принципы и источники уголовного права: сравнительно-правовой анализ законодательства России и стран Содружества Независимых Государств. СПб., 2003. С. 157.
[23] См.: Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2003. № 12. С. 3–8; 2013. № 5. С. 1–2.
[24] Об этом см.: Родионова Т.А. Проблемы влияния международного права на отечественное уголовное законодательство: история вопроса и перспективы развития. М., 2012. С. 86.
[25] См.: Федоров А.В. Определение наркотических средств и психотропных веществ в Конвенциях ООН и его значение для уголовного законодательства // Наркоконтроль. 2012. № 4. С. 2–22.
[26] На законодательном уровне эта система получила закрепление в Федеральном законе от 8 января 1998 г. «О наркотических средствах и психотропных веществах», а также в постановлении Правительства Российской Федерации от 30 июня 1988 г. № 681, утвердившем национальный перечень наркотических средств, психотропных веществ и их прекурсоров.
[27] См.: Постановление Правительства Российской Федерации от 3 августа 1996 г. № 930 «Об утверждении номенклатуры наркотических средств, сильнодействующих и ядовитых веществ, на которые распространяется порядок ввоза в Российскую Федерацию и вывоза из Российской Федерации, утвержденный постановлением Правительства Российской Федерации от 16 марта 1996 г. № 278, в также квот на ввоз (вывоз) наркотических средств» // Собрание законодательства Российской Федерации. 1996. № 34. Ст. 4122.
[28] См.: Постановление Правительства Российской Федерации от 30 июня 1998 г. № 681 «Об утверждении перечня наркотических средств, психотропных веществ и их прекурсоров, подлежащих контролю в Российской Федерации» // Собрание законодательства Российской Федерации. 1998. № 27. Ст. 3198.
[29] Производными наркотических средств и психотропных веществ признаются вещества синтетического или естественного происхождения, которые не включены самостоятельными позициями в государственный реестр лекарственных средств или в настоящий перечень, химическая структура которых образована заменой (формальным замещением) одного или нескольких атомов водорода, галогенов и (или) гидроксильных групп в химической структуре соответствующего наркотического средства или психотропного вещества на иные одновалентные и (или) двухвалентные атомы или заместители (за исключением гидроксильной и карбоксильной групп), суммарное количество атомов углерода в которых не должно превышать количество атомов углерода в исходной химической структуре соответствующего наркотического средства или психотропного вещества.
[30] О производных наркотических средств и психотропных веществ см.: Федоров А.В. Определение производных наркотических средств и психотропных веществ для целей уголовного законодательства // Теория и практика судебной экспертизы. Научно-практический журнал. 2013. № 1 (29). С. 50–61.
[31] См.: Собрание законодательства Российской Федерации. 2004. № 37. Ст. 3734.
[32] См.: Собрание законодательства Российской Федерации. 2010. № 50. Ст. 6696.
[33] Об этом см.: Федоров А.В. Приведение российских перечней наркотических средств, психотропных веществ, прекурсоров наркотических средств и психотропных веществ, сильнодействующих и ядовитых веществ в соответствие с международными антинаркотическими конвенциями: история вопроса и современное состояние // Наркоконтроль. 2013. № 2. С. 8–19.
[34] См.: Собрание законодательства Российской Федерации. 2011. № 50. Ст. 7362.
[35] Для определения того, какие именно инструменты и оборудование относятся к предметам контрабанды, ответственность за которую установлена ст. 229.1 УК РФ, следует руководствоваться постановлением Правительства Российской Федерации от 22 марта 2001 г. № 221 «Об утверждении перечня инструментов и оборудования, находящихся под специальным контролем и используемых для производства и изготовления наркотических средств, психотропных веществ, и Правил разработки, производства, изготовления, хранения, перевозки, пересылки, отпуска, реализации, распределения, приобретения, использования, ввоза на таможенную территорию Российской Федерации, вывоза с таможенной территории Российской Федерации, уничтожения инструментов и оборудования, находящихся под специальным контролем и используемых для производства и изготовления наркотических средств, психотропных веществ». См.: Собрание законодательства Российской Федерации. 2001. № 13. Ст. 1272: 2004. № 8. Ст. 663, № 47. Ст. 4666; 2005. № 7. Ст. 560; 2008. № 50. Ст. 5946; 2012. № 37. Ст. 5002, № 41. Ст. 5625.
[36] Подробнее об этом см.: Федоров А.В. Об отнесении к предметам контрабанды инструментов и оборудования, находящихся под специальным контролем и используемых для производства и изготовления наркотических средств и психотропных веществ // Таможенные чтения 2013. Современный мир: проблемы глобализации: Сборник материалов Всероссийской научно-практической конференции с международным участием / под общей ред. А.Н. Мячина. СПб. : Санкт-Петербургский имени В.Б. Бобкова филиал РТА, 2013. С. 331–334.
[37] О процессе унификации и гармонизации законодательств в рамках СНГ подробнее см.: Fedorov A.V. Harmonization and Unification of Legislation in the CIS // RUSSIAN LAW: theory and practice. 2008. № 1. С. 94–106.
[38] Принят постановлением МПА СНГ от 17 февраля 1996 г. № 7-5. СМ. : Информационный бюллетень МПА СНГ. 1996. № 10. С. 83; Приложение № 1 к «Информационному бюллетеню». 1996. № 10. С. 84–216.
[39] Как с присущей ему скромностью отметил Б.В. Волженкин, руководитель авторского коллектива по подготовке модельного Уголовного кодекса, этот акт «оказал заметное влияние на формирование уголовного законодательства многих новых государств, образовавшихся на постсоветском пространстве». См.: Волженкин Б.В. Избранные труды по уголовному праву и криминологии (1963–2007 гг.). СПб., 2008. С. 12.
[40] Принят постановлением МПА СНГ от 2 ноября 1996 г. № 8-8. СМ. : Информационный бюллетень МПА СНГ. 1997. № 12. С. 101–130.
[41] Об этом акте и его значении см.: Федоров А.В., Михайлов В.И. Модельное законодательство о противодействии незаконному обороту наркотических средств, психотропных веществ и прекурсоров» // Ученые записки Санкт-Петербургского филиала Российской таможенной академии. 1996. № 1. С. 232–236; Федоров А.В. СНГ: вопросы гармонизации и унификации законодательства о наркотиках // Наркоконтроль. 2006. № 2. С. 6–12.
[42] См.: Информационный бюллетень МПА СНГ. 2007. № 39. Часть I. С. 105–108, 116–227.
[43] См.: Договор о Таможенном кодексе таможенного союза (Минск, 27 ноября 2009 г.) // Собрание законодательства Российской Федерации. 2010. № 50. Ст. 6615.
[44] См.: Федеральный закон от 7 декабря 2011 г. № 420-ФЗ «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской Федерации» // Собрание законодательства Российской Федерации. 2011. № 50. Ст. 7362
[45] В данном случае и далее под наркоконтрабандой понимается контрабанда наркотических средств, психотропных веществ, их прекурсоров или аналогов, растений, содержащих наркотические средства, психотропные вещества или их прекурсоры, либо их частей, содержащих наркотические средства, психотропные вещества или их прекурсоры, инструментов или оборудования, находящихся под специальным контролем и используемых для изготовления наркотических средств или психотропных веществ.
[46] Согласно ст. 2 ТКТС Единую таможенную территорию таможенного союза в рамках ЕврАзЭС составляют территории Республики Беларусь, Республики Казахстан и Российской Федерации.
[47] См.: Федеральный закон от 5 апреля 2011 г. № 59-ФЗ «О ратификации Договора об особенностях уголовной и административной ответственности за нарушения таможенного законодательства таможенного союза и государств — членов таможенного союза» // Собрание законодательства Российской Федерации. 2011. № 15. Ст. 2032.
[48] Подробнее об изменении российского уголовного законодательства в связи с образованием Таможенного союза в рамках ЕврАзЭС см.: Федоров А.В. Изменения в законодательстве об ответственности за контрабанду наркотических средств, психотропных, сильнодействующих и ядовитых веществ // Наркоконтроль. 2012. №1. С. 2–15; Федоров А.В. Изменения в законодательстве об ответственности за контрабанду: новые реалии и проблемы // Уголовное право. 2012. № 2. С. 71–77; Федоров А.В. Россия в меняющемся мире: новое в законодательстве об ответственности за контрабанду наркотиков // Таможенные чтения — 2012. Россия в меняющемся мире: вызовы и возможности : сборник материалов Всероссийской научно-практической конференции с международным участием. Т. II / под общ. ред. А.Н. Мячина. — СПб. : Санкт-Петербургский им. В.Б. Бобкова филиал РТА, 2012. С. 227–233.
[49] Не исключено, что внесения изменений в российское уголовное законодательство потребует и недавно принятое решение Высшего Евразийского экономического совета, которым принят «Договор о противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма при перемещении наличных денежных средств и (или) денежных инструментов через таможенную границу Таможенного союза». См.: Решение Высшего Евразийского экономического совета от 19 декабря 2011 г. № 12 «О принятии международных договоров Таможенного союза». Текст решения опубликован на сайте Комиссии Таможенного союза в Internet (https://www.tsouz.ru) 22 декабря 2011 г.
Литература:
1. Алексеев А.И. Российская уголовная политика: преодоление кризиса / А.И. Алексеев, В.С. Овчинский, Э.Ф. Побегайло. М. : Норма, 2006. 144 с.
2. Алексеев С.С. Право: азбука — теория — философия: Опыт комплексного исследования / С.С. Алексеев. М. : Статут, 1999. 711 с.
3. Бойцов А.И. Судебная практика как источник уголовного права / А.И. Бойцов // Судебная практика в российской правовой системе. СПб., 2003. С. 9–68.
4. Волженкин Б.В. Избранные труды по уголовному праву и криминологии (1963–2007 гг.) / Б.В. Волженкин. СПб. : Издательство Р. Асланова «Юридический центр Пресс», 2008. 971 с.
5. Дорошков В.В. Уголовная и уголовно-процессуальная политика реально отсутствуют / В.В. Дорошков // Уголовный процесс. 2013. № 12. С. 22–27.
6. Коробеев А.И. Уголовно-правовая политика: тенденции и перспективы / А.И. Коробеев, А.В. Усс, Ю.В. Голик. Красноярск : Изд-во Красноярского ун-та, 1991. 240 с.
7. Лопашенко Н.А. Основы уголовно-правового воздействия: уголовное право, уголовный закон, уголовно-правовая политика / Н.А. Лопашенко. СПб. : Юридический центр Пресс, 2004. 337.
8. Лопашенко Н.А. Уголовная политика / Н.А. Лопашенко. М. : Волтерс Клувер, 2009. 608 с.
9. Малько А.В., Мазуренко А.П. Правотворческая политика России: история и современность : монография / А.В. Малько, А.П. Мазуренко. М. : Юрлитинформ, 2013. 256 c.
10. Полный курс уголовного права : в 5 т. / под ред. А.И. Коробеева. Т. I. Преступление и наказание. СПб. : Издательство Р. Асланова «Юридический центр «Пресс», 2008. 1113 с.
11. Пудовочкин Ю.Е., Пирвагидов С.С. Понятие, принципы и источники уголовного права: сравнительно-правовой анализ законодательства России и стран Содружества Независимых Государств / Ю.Е. Пудовочкин, С.С. Пирвагидов. СПб. : Юридический центр «Пресс», 2003. 297 с.
12. Родионова Т.А. Проблемы влияния международного права на отечественное уголовное законодательство: история вопроса и перспективы развития / Т.А. Родионова. М. : Юрлитинформ, 2012. 184 с.
13. Федоров А.В. Государственно-правовая антинаркотическая политика Российской Федерации и изменения в законодательстве о контроле за оборотом наркотических средств и психотропных веществ и противодействии их незаконному обороту / А.В. Федоров // Наркоконтроль. 2007. № 3. С. 2–12.
14. Федоров А.В. Изменения в законодательстве об ответственности за контрабанду наркотических средств, психотропных, сильнодействующих и ядовитых веществ / А.В. Федоров // Наркоконтроль. 2012. № 1. С. 2–15.
15. Федоров А.В. Изменения в законодательстве об ответственности за контрабанду: новые реалии и проблемы /А.В. Федоров // Уголовное право. 2012. № 2. С. 71–77.
16. Федоров А.В. Международные антинаркотические конвенции как часть правовой системы и уголовного законодательства Российской Федерации / А.В. Федоров // Библиотека криминалиста. Научный журнал. 2013. № 6 (11). С. 171–178.
17. Федоров А.В. Наркокриминология как одно из направлений криминологии / А.В. Федоров // Наркоконтроль. 2013. № 1. С. 4–27.
18. Федоров А.В. Об отнесении к предметам контрабанды инструментов и оборудования, находящихся под специальным контролем и используемых для производства и изготовления наркотических средств и психотропных веществ // Таможенные чтения — 2013. Современный мир: проблемы глобализации : сборник материалов Всероссийской научно-практической конференции с международным участием / под общ. ред. А.Н. Мячина. СПб. : Санкт-Петербургский имени В.Б. Бобкова филиал РТА, 2013. С. 331–334.
19. Федоров А.В. О месте российской уголовно-правовой антинаркотической политики в системе других видов правовой политики / А.В. Федоров // Ученые записки Санкт-Петербургского имени В.Б. Бобкова филиала Российской таможенной академии. 2012. № 2 (42). С. 111–128.
20. Федоров А.В. Определение наркотических средств и психотропных веществ в Конвенциях ООН и его значение для уголовного законодательства / А.В. Федоров // Наркоконтроль. 2012. № 4. С. 2–22.
21. Федоров А.В. Определение сильнодействующих и ядовитых веществ как предмета преступления и проступка в российских фармакопеях XIX в. — начала XX в. / А.В. Федоров // Наркоконтроль. 2011. № 3. С. 10–21.
22. Федоров А.В. Ответственность за деяния с наркотическими средствами, психотропными, сильнодействующими и ядовитыми веществами по праву княжеского периода и Русского централизованного государства (X–XVII вв.) / А.В. Федоров // Наркоконтроль. 2009. № 4. С. 29–36.
23. Федоров А.В. Приведение российских перечней наркотических средств, психотропных веществ, прекурсоров наркотических средств и психотропных веществ, сильнодействующих и ядовитых веществ в соответствие с международными антинаркотическими конвенциями: история вопроса и современное состояние / А.В. Федоров // Наркоконтроль. 2013. № 2. С. 8–18.
24. Федоров А.В. Реализация уголовно-правовой политики по противодействию незаконному обороту наркотиков / А.В. Федоров // Наркоконтроль. 2007. № 4. С. 2–7.
25. Федоров А.В. Российская уголовно-правовая антинаркотическая политика: современное состояние и основные тенденции развития / А.В. Федоров // Современная уголовная политика: поиск оптимальной модели: материалы VII Российского конгресса уголовного права (31 мая — 1 июня 2012 г.). М. : Проспект, 2012. С. 268–298.
26. Федоров А.В. Россия в меняющемся мире: новое в законодательстве об ответственности за контрабанду наркотиков // Таможенные чтения — 2012. Россия в меняющемся мире: вызовы и возможности : сборник материалов Всероссийской научно-практической конференции с международным участием. Т. II / под общ. ред. А.Н. Мячина. СПб. : Санкт-Петербургский им. В.Б. Бобкова филиал РТА, 2012. С. 227–233.
27. Федоров А.В. Сильнодействующие и ядовитые вещества как предмет преступления: история и современность (1917–2008 гг.) / А.В. Федоров // Наркоконтроль. 2008. № 2. С. 8–27.
28. Федоров А.В. СНГ: вопросы гармонизации и унификации законодательства о наркотиках / А.В. Федоров // Наркоконтроль. 2006. № 2. С. 6–12.
29. Федоров А.В. Списки сильнодействующих и ядовитых веществ в Российской империи (XVIII в. — 1917 г.) / А.В. Федоров // Наркоконтроль. 2010. № 1. С. 13–22.
30. Федоров А.В. Тенденции развития российской антинаркотической политики на современном этапе / А.В. Федоров // Наркоконтроль. 2011. № 4. С. 5–14.
31. Федоров А.В. Уголовно-правовая политика противодействия незаконному обороту наркотиков как составляющая государственно-правовой антинаркотической политики / А.В. Федоров // Уголовная политика и право в эпоху перемен : материалы международной научно-практической конференции,
посвященной памяти профессора П.С. Дагеля / научн. ред. проф. А.И. Коробеев. Владивосток : Изд-во Дальневост. ун-та, 2010. С. 95–124.
32. Федоров А.В., Михайлов В.И. Модельное законодательство о противодействии незаконному обороту наркотических средств, психотропных веществ и прекурсорв для государств — участников СНГ / А.В. Федоров // Ученые записки Санкт-Петербургского им. В.Б. Бобкова филиала Российской таможенной академии. 1996. № 2. С. 232–236.
33. Fedorov A.V. Harmonization and Unification of Legislation in the CIS // RUSSIAN LAW: theory and practice. 2008. № 1. С. 94–106.
Bibliography:
1. Alekseev A.I., Ovchinskij V.S., Pobegajlo E'.F. Rossijskaya ugolovnaya politika: preodolenie krizisa [Russian criminal policy: crisis negotiation]. Moscow, Norma Publ., 2006. 144 p.
2. Alekseev S.S. Pravo: azbuka - teoriya - filosofiya: Opy't kompleksnogo issledovaniya [Law: alphabet - theory - philosophy: Practice of a complex study]. Moscow, Statut Publ., 1999. 711 p.
3. Bojtsov А.I. [Judicial practice as a source of criminal law] Sudebnaya praktika v rossijskoj pravovoj sisteme [Judicial practice in the Russian legal system]. St. Petersburg, 2003, pp. 9 – 68. (in Russ.).
4. Volzhenkin B.V. Izbranny'e trudy' po ugolovnomu pravu i kriminologii (1963 - 2007 gg.) [Selected works on criminal law and criminology (1963 - 2007)]. St. Petersburg, Izdatel'stvo R. Aslanova "Yuridicheskij tsentr Press" Publ., 2008. 971 p.
5. Doroshkov V.V. Ugolovnaya i ugolovno-protsessual'naya politika real'no otsutstvuyut [Criminal and criminal-law policy is absent in reality]. Criminal Procedure - Ugolovny'j process, 2013, no. 12, 2013, pp. 22 – 27.
6. Korobeev А.I., Uss А.V., Golik Yu.V. Ugolovno-pravovaya politika: tendentsii i perspektivy' [Criminal-law policy: tendencies and perspectives]. Krasnoyarsk, Krasnoyrsk University Publ., 1991. 240 p.
7. Lopashenko N.А. Osnovy' ugolovno-pravovogo vozdejstviya: ugolovnoe pravo, ugolovny'j zakon, ugolovno-pravovaya politika [Fundamentals of criminal-law impact: criminal law, criminal legal act, criminal-law policy]. St. Petersburg, Yuridicheskij tsentr Press Publ., 2004. 337 p.
8. Lopashenko N.А. Ugolovnaya politika [Criminal policy]. Moscow, Wolters-Kluwer Publ., 2009. 608 p.
9. Mal'ko A.V., Mazurenko А.P. Pravotvorcheskaya politika Rossii: istoriya i sovremennost': monografiya [Law-making policy of Russia: history and contemporaneity: monograph]. Moscow, Yurlitinform Publ., 2013. 256 p.
10. Korobeev A.I., ed. Polny'j kurs ugolovnogo prava: v 5 tomakh. Tom I: Prestuplenie i nakazanie [Complete course of criminal law in 5 volumes, Vol. I: Crime and punishment]. St. Petersburg, Izdatel'stvo R.Aslanova "Yuridicheskij tsentr "Press" Publ., 2008. 1113 p.
11. Pudovochkin Yu.Е., Pirvagidov S.S. Ponyatie, printsipy' i istochniki ugolovnogo prava: sravnitel'no-pravovoj analiz zakonodatel'stva Rossii i stran Sodruzhestva Nezavisimy'kh Gosudarstv [Concept, principles and sources of criminal law: comparative-law analysis of the legislation of Russia and members of the Commonwealth of Independent States]. St. Petersburg, Yuridicheskij tsentr "Press" Publ., 2003. 297 p.
12. Rodionova Т.А. Problemy' vliyaniya mezhdunarodnogo prava na otechestvennoe ugolovnoe zakonodatel'stvo: istoriya voprosa i perspektivy' razvitiya [Issues of the impact of international law on the Russian criminal legislation: history of the issue and perspectives of development]. Moscow, Yurlitinform Publ., 2012. 184 p.
13. Fedorov A.V. Gosudarstvenno-pravovaya antinarkoticheskaya politika Rossijskoj Federatsii i izmeneniya v zakonodatel'stve o kontrole za oborotom narkoticheskikh sredstv i psikhotropny'kh veshhestv i protivodejstviya ikh nezakonnomu oborotu [State-law antidrug policy of the Russian Federation and changes in the legislation on control of turnover of narcotic means and psychotropic substances and combatting illegal turnover thereof]. Drug Control - Narkokontrol', 2007, no. 3, pp. 2 – 12.
14. Fedorov A.V. Izmeneniya v zakonodatel'stve ob otvetstvennosti za kontrabandu narkoticheskikh sredstv, psikhotropny'kh, sil'nodejstvuyushhikh i yadovity'kh veshhestv [Changes in the legislation on responsibility for contraband of narcotic means, psychotropic, potent and poisonous substances]. Drug Control - Narkokontrol', 2012, no. 1, pp. 2 – 15.
15. Fedorov A.V. Izmeneniya v zakonodatel'stve ob otvetstvennosti za kontrabandu: novy'e realii i problemy' [Changes in the legislation on responsibility for contraband: new environment and problems]. Criminal Law - Ugolovnoe pravo, 2012, no. 2, pp. 71 – 77.
16. Fedorov A.V. Mezhdunarodny'e antinarkoticheskie konventsii kak chast' provovoj sistemy' i ugolovnogo zakonodatel'stva Rossijskoj Federatsii [International antidrug conventions as a part of legal system and criminal legislation of the Russian Federation]. Forensic Expert's Library. Scientific Journal - Biblioteka kriminalista. Nauchny'j zhurnal, 2013, no. 6(11), pp. 171 – 178.
17. Fedorov A.V. Narkokriminologiya kak odno iz napravlenij kriminologii [Drug criminology as one of directions of criminology]. Drug Control - Narkokontrol', 2013, no. 1, pp. 4 – 27.
18. Fedorov A.V., Myachin A.N., ed. [On referring to the subjects of contraband of instruments and equipment being under special control and used for manufacturing and preparation of narcotic means and psychotropic substances]. Tamozhenny'e chteniya - 2013. Sovremenny'j mir: problemy' globalizatsii: Sbornik materialov Vserossijskoj nauchno-prakticheskoj konferentsii s mezhdunarodny'm uchastiem [Customs Readings - 2013. Modern world: problems of globalization: Information package of the All-Russia practice international conference]. St. Petersburg, V.B. Bobkov St. Petersburg Branch of the Russian Customs Academy Publ., 2013, pp. 331 – 334. (in Russ.).
19. Fedorov A.V. O meste rossijskoj ugolovno-pravovoj antinarkoticheskoj politiki v sisteme drugikh vidov pravovoj politiki [On the place of the Russian criminal-law antidrug policy in the system of other types of legal policy]. Memoirs of V.B. Bobkov St. Petersburg Branch of the Russian Customs Academy - Ucheny'e zapiski Sankt-Peterburgskogo imeni V.B. Bobkova filiala Rossijskoj tamozhennoj akademii, 2012, no. 2(42), pp. 111 – 128.
20. Fedorov A.V. Opredelenie narkoticheskikh sredstv i psikhotropny'kh veshhestv v Konventsiyakh OON i ego znachenie dlya ugolovnogo zakonodatel'stva [Definition of narcotic means and psychotropic substances in UN Conventions and significance thereof for criminal legislation]. Drug Control - Narkokontrol', 2012, no 4, pp. 2 – 22.
21. Fedorov A.V. Opredelenie sil'nodejstvuyushhikh i yadovity'kh veshhestv kak predmeta prestupleniya i prostupka v rossijskikh farmakopeyakh XIX - nachala XX veka [Definition of potent and poisonous substances as a target of crime and offence in Russian codices of the XIX - beginning of the XX centuries]. Drug Control - Narkokontrol', 2011, no. 3, pp. 10 – 21.
22. Fedorov A.V. Otvetstvennost' za deyaniya s narkoticheskimi sredstvami, psikhotropny'mi. sil'nodejstvuyushhimi i yadovity'mi veshhestvami po pravu knyazheskogo perioda i Russkogo tsentralizovannogo gosudarstva (X - XVII vv.) [Responsibility for actions with narcotic means, psychotropic, potent and poisonous substances under the law of the duke's period and the Russian centralized state (X - XVII centuries)]. Drug Control - Narkokontrol', 2009, no. 4, pp. 29 – 36.
23. Fedorov A.V. Privedenie rossijskikh perechnej narkoticheskikh sredstv, psikhotropny'kh veshhestv, prekursorov narkoticheskikh sredstv i psikhotropny'kh veshhestv, sil'nodejstvuyushhikh i yadovity'kh veshhestv v sootvetstvie s mezhdunarodny'mi antinarkoticheskimi konventsiyami: istoriya voprosa i sovremennoe sostoyanie [Bringing of Russian lists of narcotic means, psychotropic substances, precursors of narcotic means and psychotropic substances, potent and poisonous substances in conformity with international antidrug conventions: history of the issue and the contemporary state]. Drug Control - Narkokontrol', 2013, no. 2, pp. 8 – 18.
24. Fedorov A.V. Realizatsiya ugolovno-pravovoj politiki po protivodejstviyu nezakonnomu oborotu narkotikov [Implementation of a criminal-law policy for combatting illegal turnover of drugs]. Drug Control - Narkokontrol', 2007, no. 4, pp. 2 – 7.
25. Fedorov A.V. [Russian criminal-law antidrug policy: contemporary state and fundamental tendencies of development]. Sovremennaya ugolovnaya politika: poisk optimal'noj modeli: materialy' VII Rossijskogo kongressa ugolovnogo prava (31 maya - 1 iyunya 2012 goda) [Contemporary criminal policy: search for an optimal model: materials of the VII Russian Congress of criminal law (May 31 - June 1, 2012)]. Moscow, Prospekt Publ., 2012, pp. 268 – 298. (in Russ.).
26. Fedorov A.V., Myachin A.N., ed. [Russia in the changing world: new issues in the legislation on responsibility for contraband of drugs]. Tamojenny'e chteniya 2012. Rossiya v menyayushhemsya mire: vy'zovy' i vozmozhnosti: sbornik materialov Vserossijskoj nauchno-prakticheskoj konferentsii s mezhdunarodny'm uchastiem. Tom II [Customs Readings 2012. Russia in the changing world: challenges and opportunities: Information package of the All-Russia practice international conference. Volume II]. St. Petersburg, V.B. Bobkov St. Petersburg Branch of the Russian Customs Academy Publ., 2012, pp.. 227 – 233. (in Russ.).
27. Fedorov A.V. Sil'nodejstvuyushhie i yadovity'e veshhestva kak predmet prestupleniya: istoriya i sovremennost' (1917 - 2008 gg.) [Potent and poisonous substances as a target of crime: history and contemporaneity (1917 - 2008)]. Drug Control - Narkokontrol', 2008, no. 2, pp. 8 – 27.
28. Fedorov A.V. SNG: voprosy' garmonizatsii i unifikatsii zakonodatel'stva o narkotikakh [CIS: issues of harmonization and unification of the legislation on drugs]. Drug Control - Narkokontrol', 2006, no. 2, pp. 6 – 12.
29. Fedorov A.V. Spiski sil'nodejstvuyushhikh i yadovity'kh veshhestv v Rossijskoj imperii (XVII v. - 1917 g.) [Lists of potent and poisonous substances in the Russian Empire (XVIII century - 19717)]. Drug Control - Narkokontrol', 2010, no. 1, pp. 13 – 22.
30. Fedorov A.V. Tendentsii razvitiya rossijskoj antinarkoticheskoj politiki na sovremennom e'tape [Tendencies of development of the Russian antidrug policy at the contemporary stage]. Drug Control - Narkokontrol', 2011, no. 4, pp. 5 – 14.
31. Fedorov A.V., Korobeev A.I., ed. [Criminal-law policy of combatting illegal turnover of drugs as an element of the state-law antidrug policy]. Ugolovnaya politika i pravo v e'pokhu peremen: materialy' mezhdunarodnoj nauchnoprakticheskoj konferentsii, posvyashhennoj pamyati professora P.S. Dagelya [Criminal policy and law in the interesting times: materials of the international scientific-practice conference devoted to the memory of professor P.S. Dagel']. Vladivostok, Izdatel'stvo Dal'nevostochniogo Universiteta Publ., 2010. Pp. 95 - 124. (in Russ.).
32. Fedorov A.V., Mikhajlov V.I. Model'noe zakonodatel'stvo o protivodejstvii nezakonnomu oborotu narkoticheskikh sredstv, psikhotropny'kh veshhestv i prekursorov dlya gosudarstv - uchastnikov SNG [Model legislation on combatting illegal turnover of narcotic means, psychotropic substances and precursors for the states - members of the CIS]. Memoirs of V.B. Bobkov St. Petersburg Branch of the Russian Customs Academy - Ucheny'e zapiski Sankt-Peterburgskogo imeni V.B. Bobkova filiala Rossijskoj tamozhennoj akademii, 1996, no. 2, pp. 232 – 236.
33. Fedorov A.V. Harmonization and unification of legislation in the CIS. RUSSIAN LAW: theory and practice, 2008, no. 1, pp. 94 – 106.
