Спорные вопросы квалификации преступлений, предусмотренных ст. 229, 2291 и 230 УК РФ, совершаемых с применением насилия: теоретико-правовое исследование

Мурашов Николай Федорович, доцент кафедры уголовного права и уголовного процесса Академии ФСБ России, кандидат юридических наук, доцент

В статье рассматривается насилие, включенное в диспозицию ст. 229, 2291 и 230 Уголовного кодекса Российской Федерации в качестве квалифицирующего признака, и исследуются спорные вопросы квалификации преступлений, совершаемых с применением насилия.

Ключевые слова: насилие, виды насилия, правомерное и неправомерное насилие, физическое и психическое насилие, насилие ради насилия и насилие как средство достижения преступной или общественно полезной цели, насилие опасное и не опасное для здоровья, насилие, опасное для жизни, насилие как содержание преступного проявления и как обязательный признак объективной стороны преступления, насилие как квалифицирующий признак, оконченность преступления.

Controversial issues of qualification of crimes provided for by articles 229, 2291 and 230 of the Criminal Code of the RF committed with application of violence: theoretical-law study

Murashov Nikolai Fedorovich, assistant professor of the Chair of Criminal Law and Criminal Procedure of the Academy of the Federal Security Service of Russia, candidate of juridical sciences, assistant professor (Moscow)

The article considers violence included into the disposition of articles 229, 2291 and 230 of the Criminal Code of the Russian Federation as a qualifying property and studies controversial issues of qualification of crimes committed with application of violence.

Key words: violence, types of violence, legitimate and illegitimate violence, physical and psychic violence, violence for violence and violence as a means of achievement of a criminal or socially useful purpose, violence dangerous and non-dangerous for health, violence dangerous for life, violence as a content of criminal manifestation and an obligatory property of objective party to a crime, violence as a qualifying property, completeness of a crime.

В Российской Федерации многие вопросы, касающиеся насилия, и в законе, и в теории не имеют однозначного решения. Достаточно сказать, что в законе до сих пор нет определения понятия насилия и его видов. В теории это понятие толкуется по-разному и достаточно противоречиво, что вызывает существенные трудности для правоприменителей, в том числе при расследовании наркопреступлений, предусмотренных ст. 229, 229¹ и 230 Уголовного кодекса Российской Федерации (далее по тексту — УК РФ).

Представляется, что для рассмотрения спорных вопросов квалификации преступлений, предусмотренных ст. 229, 229¹ и 230 УК РФ, совершаемых с применением насилия, прежде всего необходимо обозначить понимание «исходных позиций». Таковыми являются понятие насилия, виды насилия, понятие квалифицирующего признака. Автор придерживается позиции, согласно которой под насилием понимается умышленное физическое и (или) психическое воздействие одного человека (нескольких лиц) на другого человека (на нескольких лиц) для достижения определенной, как правило, нежелательной для потерпевшего (потерпевших) цели.

Насилие может быть как противоправным, так и правомерным[1].

По виду в уголовном праве России насилие делится на физическое и психическое[2].

По цели применения лицом насилия оно бывает двух видов: насилие «ради насилия» и насилие как средство достижения преступной или общественно полезной цели. В первом случае насилие проявляется в причинении потерпевшему боли, мучений, того или иного вреда здоровью и даже в лишении жизни. Таковы преступления, предусмотренные статьями главы 16 УК РФ (убийство, умышленное причинение того или иного вреда здоровью, побои, истязание). Здесь в насилии проявляется сущность совершаемого преступления. Во втором случае насилие представляет собой средство, способствующее достижению преступной или общественно полезной цели. В ст. 229, 229¹ и 230 УК РФ имеется в виду насилие второго вида.

По степени общественной опасности насилие бывает не опасным для здоровья, опасным для здоровья и опасным для жизни.

По закрепленности в статьях Особенной части УК РФ насилие выражает или содержание преступного проявления, например, убийство — ч. 1 и ч. 2 ст. 105 УК РФ; или обязательный признак объективной стороны основного состава (например, применение насилия против представителя власти — ч. 1 ст. 318 УК РФ), или квалифицирующий признак, повышающий общественную опасность преступления (имеется только в статьях Особенной части УК РФ, состоящих из двух и более частей), например, — склонение к потреблению наркотических средств, психотропных веществ или их аналогов — п. «г» ч. 2 ст. 230 УК РФ.

Насилие в качестве обязательного признака объективной стороны основного состава играет роль средства достижения «собственной» цели преступника (не путать с целью преступления, являющейся признаком субъективной стороны соответствующего состава). Такой признак влияет на квалификацию содеянного. В качестве примера можно привести составы преступлений, предусмотренных ст. 120, 131, 132, 162, 227 УК РФ. В главе 25 «Преступления против здоровья населения и общественной нравственности» УК РФ такого примера нет. В этой главе насилие представлено только в качестве квалифицирующего признака.

В уголовном праве России квалифицирующим признается такой признак состава, который изменяет квалификацию по сравнению с основным составом. В равной степени к квалифицирующим относятся признаки, которые повышают или снижают степень общественной опасности содеянного. В теории и на практике составы, в которых новый признак повышает общественную опасность преступления, принято называть квалифицированными составами, а в которых понижает, — привилегированными.

Насилие в качестве квалифицирующего признака обозначено более чем в пятидесяти статьях Особенной части УК РФ. В некоторых статьях о насилии говорится в двух и более частях этих статей (с учетом степени общественной опасности насилия — ч. 3 и ч. 4 ст. 226, ч. 2 и ч. 3 ст. 229 УК РФ).

В статьях Особенной части УК РФ насилие в качестве квалифицирующего признака в диспозициях квалифицированных составов обозначается далеко не однозначно. Это важно уяснить для анализа вариантов признаков насилия, содержащихся в ст. 229, 229¹, 230 и ряде других статей УК РФ.

Так, в п. «в» ч. 2 ст. 163, п. «б» ч. 2 ст. 179, п. «б» ч. 2 ст. 226¹, п. «в» ч. 4 ст. 229¹, п. «б» ч. 2 ст. 283¹, ч. 2 ст. 302 УК РФ рассматриваемый квалифицирующий признак определен одним словом — «насилие» (без каких-либо добавлений или пояснений).

В п. «е» ч. 2 ст. 127¹, п. «г» ч. 2 ст. 127², ч. 2 ст. 139, п. «а» ч. 2 ст. 141, п. «г» ч. 2 ст. 230, п. «а» ч. 2 ст. 240, п. «б» ч. 2 ст. 241, п. «в» ч. 2 ст. 244, п. «а» ч. 3 ст. 286, ч. 3 ст. 323, ч. 2 ст. 330 УК РФ представлены два «равнозначных» квалифицирующих признака — «насилие» и «угроза применения насилия» (в диспозиции — через союз «или»). В теории и на практике угроза применить насилие нередко необоснованно отождествляется с насилием (такую угрозу считают психическим насилием).

В ч. 3 ст. 296 и ч. 3 ст. 309 УК РФ квалифицирующим признаком названо насилие, не опасное для жизни или здоровья. Представляется, что слово «жизни» здесь и в других подобных определениях степени насилия применено излишне (если насилие не опасно для здоровья, оно тем более не опасно для жизни).

В п. «г» ч. 2 ст. 161, п. «в» ч. 2 ст. 166, п. «г» ч. 2 ст. 221, п. «г» ч. 3 ст. 226, п. «г» ч. 2 ст. 229, ч. 3 ст. 296 УК РФ квалифицирующими признаками определены насилие, не опасное для жизни или здоровья, и угроза применить такое насилие (в диспозиции — через союз «или»).

В п. «в» ч. 2 ст. 127, п. «в» ч. 2 ст. 206, ч. 4 ст. 296, ч. 4 ст. 309, ч. 2 ст. 318, ч. 3 ст. 321 УК РФ квалифицирующим признаком значится насилие, опасное для жизни или здоровья, без разъяснений и дополнений.

В п. «в» ч. 2 ст. 126, ч. 4 ст. 166, п. «б» ч. 3 ст. 221, п. «б» ч. 4 ст. 226, п. «в» ч. 3 ст. 229, ч. 3 ст. 313 УК РФ альтернативными квалифицирующими признаками представлены насилие, опасное для жизни или здоровья, и угроза применить такое насилие.

В п. «б» ч. 2 ст. 333, п. «б» ч. 2 ст. 334, и п. «г» ч. 2 ст. 335 УК РФ квалифицирующим признаком значится применение оружия (надо полагать, любого). В п. «г» ч. 2 ст. 126, п. «г» ч. 2 ст. 127, ч. 2 ст. 162, п. «г» ч. 2 ст. 206, п. «г» ч. 2 ст. 211, ч. 2 ст. 227, ч. 3 ст. 313 альтернативными квалифицирующими признаками значатся применение оружия и применение предметов, используемых в качестве оружия.

В статьях главы 25 УК РФ применение оружия или предметов, используемых в качестве оружия, в качестве обязательных признаков составов не значится. Но их применение, а равно использование возможно при совершении преступления, предусмотренного ст. 229 УК РФ (при хищении наркотических средств путем разбойного нападения).

Правоприменитель должен знать, как квалифицировать действия преступника, применившего или использовавшего оружие при совершении насильственного хищения наркотиков (в статьях Особенной части УК РФ законодатель не отождествляет понятия «применение» и «использование» оружия). Нельзя также исключить возможность применения оружия и при совершении преступления, ответственность за которое предусмотрена ст. 229¹ УК РФ.

В большинстве теоретических работ, да и в правоприменительной деятельности использование оружия в преступных целях юридически уравнивается с его применением, хотя это далеко не одно и то же. Кратко можно определить применение оружия как использование его поражающих свойств по прямому назначению, т.е. для поражения определенной цели[3]. Использование оружия для устрашения поглощается понятием угрозы применить насилие. Однако в теории и на практике нередко угрозу (устрашение) оружием рассматривают как насилие, опасное для жизни. В действительности — это угроза применить такое насилие, а не само насилие.

Если во время совершения хищения наркотических средств и (или) психотропных веществ преступником было применено или использовано оружие, при расследовании и разрешении уголовного дела надлежит руководствоваться положениями, содержащимися в п. 23 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 27 января 2002 г. № 29 «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое»[4] (далее по тексту — Постановление Пленума от 27 января 2002 г. № 29).

Хотя текстуально в этом пункте речь идет о квалификации преступных действий с применением и использованием оружия при разбое, установки Пленума в равной степени применимы к ситуациям применения оружия и при совершении других насильственных преступлений. А в ст. 229 УК РФ есть признаки, указывающие на то, что хищение наркотиков может совершаться способом, идентичным разбою (с применением насилия, опасного для жизни или здоровья либо с угрозой применения такого насилия).

Как уже было отмечено, уголовное право России признает и физическое, и психическое насилие. В тех случаях, когда в соответствующей статье УК РФ используется термин «насилие», имеется в виду возможность применения виновным физического и (или) психического насилия. Если в ту или иную статью Особенной части в качестве юридически равнозначных квалифицирующих признаков в одну диспозицию включены «насилие» и «угроза применения насилия», а виновный для успешного совершения преступления использовал только угрозу применить насилие, его никак нельзя обвинять в применении насилия. При этом не имеет значения, намеревался ли он применять насилие или нет. Для правоприменения нужны факты, а не намерения.

Сказанное подкрепляет мысль о необходимости при расследовании и разрешении уголовного дела четко устанавливать вид примененного насилия, а равно вид вреда, причинением которого угрожает виновный.

Определенное значение для практики применения законодательных положений о насилии имеет разграничение видов насилия. В УК РФ текстуально представлены не три, а четыре вида насилия: 1) не опасное для здоровья, 2) не опасное для жизни, 3) опасное для здоровья и 4) опасное для жизни.

В законе эти виды, можно сказать, объединены в две группы: 1) насилие, не опасное для жизни или здоровья, и 2) насилие, опасное для жизни или здоровья.

В теории и на практике каждая из двух групп практически «фигурирует» не разделенной на виды, из которых она состоит.

Нередко в учебниках, комментариях к УК РФ, в материалах уголовных дел и т.д. вместо разделительного союза «или» используется соединительный союз «и». О наличии в законе четырех видов насилия дает основание утверждать именно разделительный союз или.

В действительности, как уже говорилось, существуют три вида: не опасное для здоровья, опасное для здоровья и опасное для жизни. Упоминание в законе о насилии, не опасном для жизни, излишне (повторим, если насилие не опасно для здоровья, оно тем более не опасно для жизни).

При прочих равных условиях наиболее общественно опасным насилием является насилие, опасное для жизни. Насилие, опасное для жизни, отдельно от насилия, опасного для здоровья, упоминается в части первой ст. 37 УК РФ. Это очень важное положение для определения правомерности необходимой обороны от общественно опасного посягательства. Только при нападении (посягательстве), сопряженном с насилием, опасным для жизни лица, подвергшегося посягательству, можно безбоязненно обороняться с причинением любого вреда посягающему. Данное положение важно знать лицам, которые могут подвергнуться насилию со стороны похитителей наркотиков и наркоконтрабандистов.

Для определения вида насилия, повлекшего причинение вреда здоровью человека, следует обращаться к Правилам определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека, утвержденным постановлением Правительства Российской Федерации от 17 августа 2007 г. № 522[5], и приложению «Медицинские критерии определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека» к приказу Минздравсоцразвития России от 24 апреля 2008 г. № 194 н[6].

Так, в п. 6–6.2.10 указанного приложения перечислены виды вреда, опасного для жизни человека, в п. 6.3–6.12 определены последствия, оцениваемые как тяжкий вред здоровью человека, в п. 7–7.2 — последствия, оцениваемые как вред средней тяжести, в п. 8–8.2 — последствия, оцениваемые как легкий вред. В п. 9 перечислены повреждения, не причинившие вреда здоровью человека.

Пленум Верховного Суда Российской Федерации в п. 21 Постановления Пленума от 27 января 2002 г. № 29 (данное постановление необходимо применять при расследовании и разрешении дел, квалифицируемых по ст. 229, 229¹, 230 УК РФ) разъяснил свое понимание видов насилия. Названные в данном постановлении признаки видов насилия в равной мере относятся и к другим преступлениям, в составах которых предусмотрен тот или иной вид насилия, включая и преступления, входящие в главу 25 УК РФ. То же можно сказать о соответствующих положениях о насилии, содержащихся в постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15 июня 2006 г. № 14 «О судебной практике по делам о преступлениях, связанных с наркотическими средствами, психотропными, сильнодействующими и ядовитыми веществами»[7] с последующими изменениями[8] (далее по тексту — Постановление Пленума от 15 июня 2006 г. № 14).

К насилию, не опасному для жизни или здоровья, в Постановлении Пленума от 27 января 2002 г. № 29 относятся побои и иные насильственные действия, связанные с причинением потерпевшему физической боли, а также иные насильственные действия, ограничивающие его свободу (связывание рук, применение наручников, оставление в закрытом помещении и др.). Сюда же следует отнести причинение легкого вреда здоровью, а равно применение пытки, не повлекшее кратковременного расстройства здоровья и (или) незначительной стойкой утраты трудоспособности. Именно такое насилие имеется в виду в п. «г» ч. 2 ст. 229 УК РФ.

Насилием, опасным для жизни или здоровья, Пленум Верховного Суда Российской Федерации признает «такое насилие, которое повлекло причинение тяжкого и средней тяжести вреда здоровью потерпевшего, а также причинение легкого вреда здоровью, вызвавшего кратковременное расстройство здоровья или незначительную стойкую утрату общей трудоспособности». О таком насилии говорится в п. «в» ч. 3 ст. 229 УК РФ.

Здесь же Пленум указал, что к насилию, опасному для жизни или здоровья относится насилие, которое хотя и не причинило вред здоровью потерпевшего, однако в момент применения создавало реальную опасность для его жизни или здоровья. Таковы попытки удушения, утопления и т.п. действия.

На основе приведенных некоторых общих положений, характеризующих насилие в УК РФ, рассмотрим квалифицирующие насильственные признаки, включенные в составы преступлений, предусмотренных ст.  229, 229¹ и 230 УК РФ.

В ст. 229 УК РФ предусмотрена ответственность за хищение либо вымогательство наркотических средств или психотропных веществ, а также других предметов, содержащих наркотические средства или психотропные вещества. Хищение может быть совершено в любой форме. Характеристика форм хищения раскрывается в ст. 158–162 УК РФ, а вымогательство — в ст. 163 УК РФ. Конкретные признаки составов преступлений, предусмотренных этими статьями, имеют определенное сходство с признаками составов преступлений, предусмотренных ст. 229 УК РФ.

Так, в п. «г» ч. 2 ст. 229 УК РФ установлена ответственность за хищение и вымогательство наркотиков, совершенных с применением насилия, не опасного для жизни или здоровья потерпевшего, либо с угрозой применения такого же насилия. Данный насильственный квалифицирующий признак полностью совпадает с признаком, предусмотренным п. «г» ч. 2 ст. 161 УК РФ.

При таком виде насилия вред здоровью не причиняется вообще, а если и причиняется определенный вред, он не вызывает кратковременного расстройства здоровья (временной нетрудоспособности) или незначительной стойкой утраты общей трудоспособности (менее 10 процентов). Такое насилие может причинить повреждения в виде ссадин, кровоподтеков, гематом, незначительных поверхностных ран и ушибов и т.п. Но может и не причинить никаких повреждений (связывание рук и ног, применение наручников, прикрепление к неподвижным объектам, запирание в помещении и т.д.). К данному насилию в п. «г» ч. 2 ст. 229 УК РФ приравнивается угроза применить такое же насилие, которую во многих источниках признают психическим насилием, что не соответствует закону.

Угроза применить насилие — самостоятельный альтернативный квалифицирующий признак данного состава преступления. Она может быть доведена до сознания потерпевшего устно, определенными жестами. Как уже говорилось, если для облегчения хищения наркотиков использовалась только угроза, виновного нельзя обвинять в применении насилия. При прочих равных условиях хищение наркотиков, сопряженное с насилием, более общественно опасно по сравнению с хищением, сопряженным с угрозой, что может быть учтено судом при назначении наказания.

За хищение наркотиков с применением насилия, не опасного для жизни или здоровья, наказание в виде лишения свободы «возрастает» на три года (в ч. 1 — лишение свободы до 7 лет, в ч. 2 — до 10 лет). Следует иметь в виду, что хищение наркотиков путем рывка, не признается насильственным хищением.

В п. «в» ч. 3 ст. 229 УК РФ предусмотрена ответственность за хищение или вымогательство наркотиков с применением насилия, опасного для жизни или здоровья, а равно с угрозой применения такого же насилия. В теории и на практике «рамки» такого насилия принято определять через посредство вреда, причиняемого таким насилием, без подразделения на насилие, опасное для жизни, и на насилие, опасное для здоровья.

В п. 21 Постановления от 27 января 2002 г. № 29 в равной степени значатся такие последствия, как легкий вред здоровью, вызвавший кратковременное расстройство здоровья (нетрудоспособность в пределах трех недель) или незначительную стойкую утрату общей трудоспособности (менее 10 процентов), вред здоровью средней тяжести и тяжкий вред здоровью.

К насилию, опасному для жизни или здоровья, как уже упоминалось, Пленум отнес насилие, «которое хотя и не причинило вред здоровью потерпевшего, однако в момент применения создавало реальную опасность для его жизни или здоровья». Если практически вопрос об ответственности за беспоследственное насилие, опасное для жизни (когда смерть не наступила) разрешается без особых трудностей (в силу очевидной опасности для жизни использованных средств и приемов), с оценкой беспоследственного насилия, опасного для здоровья, не так все просто. Нередко преступления, квалифицированные как «разбой с применением насилия, опасного для жизни или здоровья» (если опасности для жизни не было), вышестоящими судебными инстанциями переквалифицируются на насильственный грабеж.

Угроза насилием, опасным для жизни или здоровья, должна признаваться квалифицирующим признаком по п. «в» ч. 3 ст. 229 УК РФ в случаях, когда она по содержанию носила определенный характер, свидетельствующий о возможности причинить вред здоровью или лишить потерпевшего жизни.

Это могут быть слова типа «убью», «зарежу», «удушу», «утоплю», «выколю глаза» и т.п.; устрашение оружием или предметами, используемыми в качестве оружия, включая производство выстрелов не на поражение, размахивание гранатой и т.п.

Как уже говорилось, в теории и на практике нередко угрозу оружием признают психическим насилием, что не соответствует закону. Угроза воспринимается сознанием потерпевшего как опасность возможного причинения вреда его организму или психике. При этом он решает, подчиниться требованиям преступника или нет. Общеизвестна установка оказавшимся во власти террористов — беспрекословно подчиняться. Так же следует поступать и лицам, оказавшимся во власти вооруженных бандитов и разбойников. Такое поведение потерпевших во многих случаях позволяет избежать применения к ним насилия.

Если угрозу признавать насилием, будет другая оценка общественной опасности содеянного при той же квалификации. На наш взгляд, усматривается в таком разрешении проблемы угрозы применить насилие нарушение принципа справедливости (см. ч. 1 ст. 6 УК РФ). А если в составе преступления угроза как квалифицирующий признак отсутствует (есть просто насилие), а преступник угрозу высказал, осуждение его за насилие будет свидетельствовать и о неправильной квалификации, что влечет применение более строгого наказания по сравнению с наказанием в основном составе.

Анализ п. «в» ч. 3 ст. 229 УК РФ дает основание рассмотреть и некоторые другие не менее важные проблемы квалификации хищения наркотических средств и психотропных веществ.

В ст. 162 УК РФ, предусматривающей ответственность за разбой, насилие, опасное для жизни или здоровья потерпевшего, а равно угроза применить такое же насилие являются альтернативными признаками основного состава, а в ст. 229 УК РФ такие насилие и угроза — признаки особо квалифицированного состава.

В ч. 2 ст. 162 УК РФ предусмотрена ответственность за разбой с применением оружия, а в ст. 229 УК РФ такого квалифицирующего признака нет, хотя правоприменители могут столкнуться с проблемой применения оружия при хищении наркотиков.

В п. «в» ч. 4 ст. 162 УК РФ есть особо квалифицирующий насильственный признак — причинение тяжкого вреда здоровью потерпевшего. Подобного признака в ст. 229 УК РФ нет, но на практике можно столкнуться и с такой ситуацией.

В ст. 163 УК РФ угроза насилием (без определения вида насилия) входит в качестве альтернативного признака объективной стороны основного состава (лишение свободы до 4 лет). В п. «в» ч. 2 данной статьи насилие играет роль квалифицирующего признака (лишение свободы до 7 лет). В п. «в» ч. 3 этой же статьи насилие представлено в виде причинения тяжкого вреда здоровью потерпевшего (особо квалифицированный состав — лишение свободы до 15 лет).

Насилие в ст. 163 УК РФ по обозначению видов и по месту расположения совсем не совпадает с насилием, обозначенным в ст. 229 УК РФ, хотя в этой статье по сути то же насилие и та же угроза.

По проявлению вымогательство наркотиков может ничем не отличаться от вымогательства, предусмотренного ст. 163 УК РФ, кроме предмета преступления. Таким образом, можно отметить, что в ст. 163 УК РФ содержится общая норма, а в ст. 229 УК РФ — специальная.

Если вопрос об оконченности вымогательства в обоих преступлениях решается одинаково (с момента предъявления требования…), то решение вопросов, касающихся применения насилия, когда преступник вымогал у одного и того же лица и наркотики, и другое имущество, может вызвать затруднения.

Здесь имеет место «классическая» идеальная совокупность (см. ч. 2 ст. 17 УК РФ), и квалифицировать каждое преступление нужно по «своей» статье Особенной части УК РФ (с учетом предмета преступления). Но это только для вымогательства без насилия. Если при вымогательстве было применено насилие (с последствиями или без последствий), возникнет опасность привлечения виновного к ответственности дважды фактически за одно последствие, что запрещено ч. 2 ст. 6 УК РФ (одним действием к одному потерпевшему применено одно насилие). Еще сложнее будет в случае, когда результатом насилия будет тяжкий вред здоровью с причинением смерти потерпевшего по неосторожности. Если добросовестно следовать установкам постановлений Пленума от 27 января 2002 г. № 29 и от 15 июня 2006 г. № 14, виновный за тяжкий вред здоровью со смертельным исходом по неосторожности будет наказан четырежды за одно (единственное) действие.

Определенный интерес вызывает проблема определения пределов насилия, опасного для жизни или здоровья, предусмотренного п. «в» ч. 3 ст. 229 УК РФ, с учетом реальных последствий такого насилия.

Как уже было отмечено, за насилие, опасное для жизни или здоровья, при совершении разбоя виновный подлежит ответственности по ч. 1 ст. 162 УК РФ (максимальное наказание в виде лишения свободы — 8 лет). В соответствии с указанной санкцией ч. 1 ст. 162 УК РФ полностью поглощается причинение легкого вреда здоровью (ст. 115 УК РФ) и вреда средней тяжести (ст. 112 УК РФ). За причинение тяжкого вреда ответственность наступает по п. «в» ч. 4 ст. 162 УК РФ (максимальное лишение свободы — 15 лет). Пленум Верховного Суда Российской Федерации в п. 21 Постановления Пленума от 27 января 2002 г. № 29 указал, что «если в ходе разбойного нападения с целью завладения чужим имуществом потерпевшему был причинен тяжкий вред здоровью, что повлекло наступление его смерти по неосторожности, содеянное следует квалифицировать по совокупности преступлений — по п. «в» ч. 4 ст. 162 и ч. 4 ст. 111 УК РФ». Из этого следует, что, по мнению Пленума, п. «в» ч. 4 ст. 162 УК РФ поглощаются не все составы, включенные в ст. 111 УК РФ, хотя в диспозиции п. «в» ч. 4 ст. 162 УК РФ такого исключения нет.

По п. «в» ч. 2 ст. 163 УК РФ (лишение свободы до 7 лет), в котором пределы насилия не обозначены, подлежит ответственности лицо, причинившее легкий вред здоровью (ст. 115 УК РФ) или вред здоровью средней тяжести (ст. 112 УК РФ). Причинение тяжкого вреда здоровью карается по п. «в» ч. 3 ст. 163 УК РФ (лишение свободы от 7 до 15 лет).

Пленум Верховного Суда Российской Федерации в п. 12 постановления от 4 мая 1990 г. № 3 «О судебной практике по делам о вымогательстве»[9] указал: «Если вымогательство совершено с причинением тяжких телесных повреждений, содеянное следует квалифицировать по совокупности преступлений, предусмотренных ч. 5 ст. 148 УК РСФСР (п. «в» ч. 3 ст. 163 УК РФ) и соответствующей частью ст. 108 УК РСФСР (соответствующей частью ст. 111 УК РФ). Такая установка соответствовала положениям ст. 40 действовавшего в то время УК РСФСР.

В настоящее время эта установка не может применяться. Поэтому причинение при вымогательстве тяжкого вреда здоровью полностью охватывается п. «в» ч. 3 ст. 163 УК РФ и не требует дополнительного применения ст. 111 УК РФ.

Теперь сопоставим рассмотренные позиции Пленума Верховного Суда Российской Федерации относительно решения насильственных проявлений при разбое (п. «в» ч. 4 ст. 162 УК РФ) и вымогательстве (п. «в» ч. 3 ст. 163 УК РФ) с насильственными проявлениями при хищении с признаками разбоя и вымогательстве наркотиков (п. «в» ч. 3 ст. 229 УК РФ).

В п. 26 Постановления Пленума от 15 июня 2006 г. № 14 говорится: «Хищение либо вымогательство наркотических средств или психотропных веществ, совершенное с применением насилия, опасного для жизни или здоровья, либо с угрозой применения такого насилия, полностью охватывается диспозицией п. «в» ч. 3 ст. 229 УК РФ и дополнительной квалификации по ч. 1 ст. 162 или ст. 163 УК РФ не требует». Однако в следственно-судебной практике еще имеют место факты отступления от данной установки. Приведем извлечение из надзорного определения Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации от 16 января 2008 г. № 8-Д07-17 по делу Ш.[10]

4 февраля 2005 г. Ш. с группой лиц по предварительному сговору, с угрозой применения насилия, опасного для жизни и здоровья, похитил у Ж. наркотическое средство и одновременно в отношении этого потерпевшего совершил разбой с угрозой применением насилия, опасного для жизни и здоровья.

5 февраля 2005 г. Ш. с группой лиц по предварительному сговору, с применением насилия, опасного для жизни и здоровья, покушался на хищение наркотического средства в крупном размере и одновременно совершил разбой с применением насилия, опасного для жизни и здоровья потерпевшего Ж.

По приговору суда (с учетом внесенных изменений) Ш. осужден по п. «в» ч. 3 ст. 229, ч. 3 ст. 30, п. «б», «в» ч. 3 ст. 229, ч. 1 ст. 162, ч. 3 ст. 162 УК РФ (в ред. от 8 декабря 2003 г.).

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации изменила указанные судебные решения, исключив указание на осуждение Ш. по ч. 1 и 3 ст. 162 УК РФ (в ред. от 8 декабря 2003 г.) и указав, в частности, что согласно п. 26 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15 июня 2006 г. № 14 «О судебной практике по делам о преступлениях, связанных с наркотическими средствами, психотропными, сильнодействующими и ядовитыми веществами» хищение либо вымогательство наркотических средств или психотропных веществ, совершенных с применением насилия, опасного для жизни или здоровья либо с угрозой применения такого насилия, полностью охватывается диспозицией п. «в» ч. 3 ст. 229 УК РФ и дополнительной квалификации по ч. 1 ст. 162 или ст. 163 УК РФ не требует.

Исходя из того, что Пленум в данном случае выступил против дополнительной квалификации насильственных хищения и вымогательства наркотиков по ч. 1 ст. 162 УК РФ, можно утверждать, что, по взглядам Пленума, понятием насилия, опасного для жизни или здоровья, охватывается только причинение легкого и средней тяжести вреда здоровью потерпевшего.

В ч. 2 п. 26 Постановления Пленума от 15 июня 2006 г. № 14 говорится: «В тех случаях, когда указанные действия совершены с причинением тяжкого вреда здоровью потерпевшего, содеянное надлежит квалифицировать по совокупности преступлений, предусмотренных п. «в» ч. 3 ст. 229 УК РФ и ст. 111 УК РФ».

Получается, что Пленум Верховного Суда Российской Федерации в разных постановлениях различно толкует пределы насилия, опасного для жизни и здоровья.

Так, в Постановлении Пленума от 27 января 2002 г. № 29, а также в Постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 9 декабря 2008 г. № 25 «О судебной практике по делам о преступлениях, связанных с нарушением правил дорожного движения и эксплуатации транспортных средств, а также с их неправомерным завладением без цели хищения»[11], разъясняется, что под насилием, опасным для жизни или здоровья, либо угрозой применения такого насилия следует понимать умышленные действия, повлекшие причинение тяжкого или средней тяжести вреда здоровью потерпевшего, а также легкого вреда здоровью, вызвавшего кратковременное расстройство здоровья или незначительную стойкую утрату общей трудоспособности и угрозу совершения перечисленных действий. То есть тяжкий вред здоровью «вписывается» в содержание вреда, опасного для жизни или здоровья.

В то же время в Постановлении Пленума от 15 июня 2006 г. № 14 Пленум из содержания означенного вида вреда здоровью тяжкий вред вывел без объяснения причин, чем существенно изменил квалификацию преступления, предусмотренного п. «в» ч. 3 ст. 229 УК РФ.

Возникает вопрос, почему Пленум решил, что причинение тяжкого вреда здоровью потерпевшего при хищении чужого имущества путем разбоя должно квалифицироваться по ст. 162 УК, а при таком же хищении наркотиков должно квалифицироваться по совокупности ст.  229 и 111 УК РФ. Санкции по строгости в ст.  162 и 229 УК РФ практически совпадают (в обеих статьях лишение свободы от 8 до 15 лет). Отсутствие в диспозиции ст. 229 УК РФ упоминания о тяжком вреде не означает, что такой вред как признак не входит в данный состав. Он входит, потому что в п. «в» ч. 3 ст. 229 УК РФ говорится о насилии, опасном для жизни потерпевшего.

В УК РФ есть составы насильственных преступлений, в которых в качестве квалифицирующего или особо квалифицирующего признака значится просто «насилие». Например, в п. «в» ч. 4 ст. 229¹ УК РФ квалифицирующий признак обозначен как «насилие» (пределы насилия никак не обозначены). По ч. 1 данной статьи предусмотрено наказание в виде лишения свободы от 3 до 7 лет, а по ч. 4 — лишение свободы от 15 до 20 лет. Представляется, что «насилие» в п. «в» ч. 4 ст. 229¹ УК РФ охватывает любой вред здоровью, кроме убийства (здесь, бесспорно, имеет место совокупность преступлений). В УК РФ есть и другие подобные примеры.

В науке уголовного права России нет достаточно разработанной концепции теории насилия, а в Уголовном кодексе нет определенной системы, которая позволяла бы применять положения закона о насилии с учетом принципа справедливости. В настоящее время, как представляется, решать вопрос о квалификации деяний, в составе которых насилие значится в качестве квалифицирующего признака, надлежит с учетом сравнения санкций. Если санкция в статье (части статьи) строже, чем в статье, предусматривающей ответственность за причинение конкретного вреда здоровью потерпевшего (ст.  111, 112, 115 УК РФ), при любом вреде, наступившем вследствие применения насилия, вопрос о квалификации содеянного по совокупности с другой статьей, предусматривающей ответственность за такой же вред здоровью, отпадает. Считаю, что в ст. 17 УК РФ должна появиться новая часть, в которой бы содержалась норма, регулирующая подобные ситуации. Это позволило бы изжить пока еще сохраняющуюся тенденцию двойной ответственности за одно и то же деяние (см. ч. 2 ст. 6 УК РФ).

Определенные сомнения вызывает формула, рекомендованная Пленумом Верховного Суда Российской Федерации для квалификации хищения или вымогательства наркотиков, сопряженного с причинением тяжкого вреда здоровью, повлекшего по неосторожности смерть потерпевшего: «п. «в» ч. 3 ст. 229 УК РФ плюс соответствующая часть ст. 111 УК РФ». Виновный совершил оконченное хищение наркотиков, применив насилие с указанными последствиями. Насилие выразилось в умышленно причиненном тяжком вреде со смертельным исходом. Для уголовного дела это единый (неделимый) факт. Имело место насилие как средство успешного совершения хищения, что предусмотрено в п. «в» ч. 3 ст. 229 УК РФ, а не насилие ради насилия, присущее преступлению, предусмотренному ст. 111 УК РФ.

Квалификация действий виновного по п. «в» ч. 3 ст. 229 УК РФ означает вменение ему факта того насилия, которое он совершил. За это суд вправе назначить ему наказание в виде лишения свободы на срок до 15 лет (дополнительно возможен штраф и ограничение свободы).

Предлагаемая Пленумом дополнительная квалификация единого насильственного акта по ст. 111 УК РФ (разумеется, по ч. 4) означает возможность назначить этому же лицу за тот же насильственный акт наказание в виде лишения свободы на тот же срок (до 15 лет), а по совокупности — 22,5 года лишения свободы. В наказании по рассмотренной формуле четко просматривается отступление от конституционного принципа справедливости, закрепленного в ч. 2 ст. 6 УК РФ («Никто не может нести уголовную ответственность дважды за одно и то же преступление»). Подобные отступления от принципа справедливости наблюдаются не только по делам, связанным с наркотиками, но это за пределами предмета настоящей статьи. Мое мнение по рассматриваемой ситуации — лицо, причинившее при хищении или вымогательстве наркотиков тяжкий вред здоровью потерпевшего, предусмотренный любой частью ст. 111 УК РФ, подлежит ответственности только по п. «в» ч. 3 ст. 229 УК РФ.

Ряд исследователей рассматриваемой ситуации считают, что при причинении тяжкого вреда здоровью потерпевшего, повлекшем его смерть по неосторожности, при совершении таких насильственных преступлений, как разбой, вымогательство, хищение оружия, хищение и вымогательство наркотиков должно по совокупности с основным преступлением дополнительно квалифицироваться по ч. 4 ст. 111 УК РФ, поскольку наступление смерти потерпевшего не включено в признаки составов этих преступлений. Действительно, в составах перечисленных преступлений текстуально смерть по неосторожности не обозначена (такое обозначение есть в п. «б» ч. 3 ст. 230 УК РФ, что будет рассмотрено в «своем месте»). Но в составах этих преступлений есть квалифицирующий признак — тяжкий вред здоровью. Ответственность за тяжкий вред здоровью предусмотрена в ст. 111 УК РФ. Часть четвертая в ст. 111 УК РФ — это тоже тяжкий вред здоровью. И наказание в виде лишения свободы на сок до 15 лет назначено за счет присоединения к ст. 111 УК РФ преступления, предусмотренного ст. 109 УК РФ. Это единое составное преступление, имеющее в законе название: «Умышленное причинение тяжкого вреда здоровью». Применительно к теме данной статьи повторюсь — санкция ч. 3 ст. 229 УК РФ строже санкции ч. 4 ст. 111 УК РФ. Поэтому тяжкий вред здоровью потерпевшего в любом варианте (от ч. 1 до ч. 4 ст. 111 УК РФ) поглощается п. «в» ч. 3 ст. 229 УК РФ.

Проблемным является вопрос об оконченности хищения наркотических средств и психотропных веществ с применением насилия, опасного для жизни или здоровья потерпевшего.

В теории распространенным является утверждение, что такое хищение является оконченным с момента применения названного насилия или с момента угрозы применить такое насилие[12].

Такой взгляд на оконченность данного преступления имел некоторые основания, потому что подобное утверждалось в постановлениях Пленумов Верховного Суда СССР и Верховного Суда Российской Федерации от 26 сентября 1975 г. № 7, от 24 декабря 1987 г. № 12 и от 27 апреля 1993 г. № 2 по делам о наркотиках[13].

Но в постановлениях Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 27 мая 1998 г. № 9 и от 15 июня 2006 г. № 14 о наркотиках[14] уже не затрагивается вопрос об оконченности хищения наркотиков с применением насилия, опасного для жизни и здоровья потерпевшего. Если Пленум Верховного Суда Российской Федерации изменил свою позицию об оконченности рассматриваемого преступления, логичным было бы сообщить об этом судам, да и не только судам. В ч. 1 ст. 229 УК РФ речь идет не о разбое, как в ч. 1 ст. 162 УК РФ, а о хищении с признаками разбоя.

Отсчет времени изменения позиции Пленума можно вести с 27 мая 1998 г., т.е. с момента принятия постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 27 мая 1998 г. № 9 «О судебной практике по делам о преступлениях, связанных с наркотическими средствами, психотропными, сильнодействующими и ядовитыми веществами». Велика сила инерции в науке и на практике. Судебная практика, руководствуясь представленными здесь авторитетными источниками, изданными после принятия постановления от 15 июня 2006 г. № 14, не скоро освободится от десятилетиями существовавшей ошибочной позиции.

Вопрос об оконченности хищения касается не только ст. 229 УК РФ. В примечании 1 к ст. 158 УК РФ хищение определяется как совершенное с корыстной целью противоправное безвозмездное изъятие чужого имущества, причинившее ущерб собственнику или другому владельцу этого имущества. Такое понятие хищения распространяется на все статьи УК РФ, в которых говорится о хищении. Следовательно, оконченным хищение, совершенное любым способом (в любой форме), будет с момента незаконного изъятия предмета хищения (с момента лишения собственника, владельца или пользователя возможности обладать похищенным имуществом).

Заметим, что в законодательном определении понятия хищения отсутствует распространенный в теории и беспрекословно принятый практикой такой признак, как наличие у виновного возможности распоряжаться похищенным имуществом как своим собственным. Например, в п. 6 уже упоминавшегося постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 27 января 2002 г. № 29 «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое» говорится: «Кража и грабеж считаются оконченными, если имущество изъято и виновный имел реальную возможность им пользоваться или распорядиться по своему усмотрению». Признание приведенной установки признаком оконченного хищения не основано на законе. Получается, что имущество преступным образом изъято, собственник лишен возможности пользоваться принадлежащим ему имуществом, материальный ущерб ему причинен, а налицо пока еще только покушение на хищение.

Впервые данный признак появился в постановлении Пленума Верховного Суда СССР от 11 июля 1972 г. № 4 «О судебной практике по делам о хищении государственного и общественного имущества»[15] (постановление действующее). В п. 10 этого постановления было указано: «Хищение следует считать оконченным, если имущество изъято и виновный имеет реальную возможность им распорядиться по своему усмотрению или пользоваться им». Данная установка, не имеющая основания в уголовном законе, беспрекословно была воспринята теорией (имеются в виду учебники, комментарии к уголовным кодексам и другие источники), и ею руководствовались и руководствуются до сего времени правоприменители.

Заметим, что менее чем за год до принятия Пленумом Верховного Суда СССР указанного постановления от 11 июля 1972 г. № 4 в Комментарии к УК РСФСР, подготовленном коллективом авторов в составе докторов юридических наук Г.З. Анашкина, И.М. Гальперина, Н.И. Загородникова, И.И. Карпеца, Б.С. Никифорова, А.Б. Сахарова, Н.А. Стручкова и некоторых других видных ученых-правоведов были детально рассмотрены признаки оконченного хищения.

По мнению комментаторов, «хищение окончено, как правило, в момент незаконного изъятия имущества из государственного или общественных фондов, т.е. в момент перехода имущества из владения социалистической организации или отдельного лица в неправомерное владение виновного (кража, грабеж, мошенничество, злоупотребление служебным положением) или из правомерного владения лица в его неправомерное владение в результате удержания или израсходования имущества (присвоение, растрата).

Для признания хищения оконченным не требуется, чтобы виновный увез или унес похищенное с места совершения преступления, имел возможность извлечь из него пользу, т.е. воспользоваться им самому, продать или передать другим лицам. Важно установить тот момент, когда собственник имущества лишился навсегда или на время (каким бы кратким это время ни было) возможности распоряжаться этим имуществом, так как в силу действий виновного оно оказалось в его распоряжении. Не требуется при этом, чтобы виновный приобрел уже фактическую возможность распоряжаться похищенным имуществом как собственным»[16].

Фактически Пленум принял критикуемую установку не без указания из «инстанций» в период активизации борьбы с «несунами», осуществлявшими хищение государственного и общественного имущества с «плохо» охраняемых территорий. По мнению авторов поправки к законному понятию хищения, до выхода с охраняемой территории с похищенным лицо «находится» в стадии покушения на хищение, в связи с чем «плохих» охранников можно привлекать к уголовной ответственности в качестве пособников. В связи с тем, что давно и охраняемые в советское время территории с материальными ценностями, и проходные пункты, и плохие охранники канули в Лету, на мой взгляд, из п. 10 постановления Пленума Верховного Суда СССР от 11 июля 1972 г. № 4 «О судебной практике по делам о хищении государственного и общественного имущества» критикуемую установку безболезненно для борьбы с хищениями можно исключить.

В ст. 229¹ УК РФ квалифицирующий признак «насилие» включен в п. «в» ч. 4 без указания на пределы насилия и на возможность угрозы применить насилие. Это означает, что насилие может быть не опасным для здоровья, опасным для здоровья и даже опасным для жизни. В качестве последствий, охватываемых п. «в» ч. 4 ст. 229¹ УК РФ, может быть легкий вред, вред средней тяжести и тяжкий вред здоровью, включая бесспорно и ч. 4 ст. 111 УК РФ (тяжкий вред, повлекший причинение смерти по неосторожности). Наказание по ч. 4 данной статьи в виде лишения свободы на срок от 15 до 20 лет.

Действия контрабандиста, не применявшего насилие к лицу, осуществляющему таможенный или пограничный контроль, а сопровождавшиеся лишь высказыванием угрозы применить любое насилие, должны квалифицироваться по ч. 1 ст. 229¹ УК РФ, если в содеянном отсутствуют какие-либо квалифицирующие признаки. Лишение свободы по ч. 1 ст. 229¹ УК РФ может быть назначено на срок от 3 до 7 лет.

Обращает на себя внимание большой разрыв между возможным максимальным наказанием за деяние с насилием (20 лет лишения свободы) и с угрозой (7 лет лишения свободы). Разница — 12 лет. Для сравнения, в п. «в» ч. 3 ст. 229 УК РФ при хищении наркотиков с применением насилия, и с угрозой применить насилие предусмотрено одинаковое максимальное наказание в виде лишения свободы — 15 лет. Данный пример еще раз подтверждает, что уголовное законодательство нуждается в хорошо разработанной теории применения насилия в интересах борьбы с насильственной преступностью.

В п. «г» ч. 2 ст. 230 УК РФ предусмотрена ответственность за склонение к потреблению наркотических средств, психотропных веществ и их аналогов с применением насилия или с угрозой применения насилия. Вид и пределы насилия (по последствиям) не обозначены. С учетом санкции ч. 2 ст. 230 УК РФ (лишение свободы на срок от 5 до 10 лет), можно утверждать, что насилие может быть не опасным для здоровья, опасным для здоровья и опасным для жизни без смертельного исхода. Без дополнительной квалификации по ст.  112 и 111 УК РФ по данному пункту надлежит наказывать за склонение к потреблению наркотиков с причинением потерпевшему вреда здоровью средней тяжести, также тяжкого вреда, предусмотренного ч. 1 и 2 ст. 111 УК РФ (санкция в ч. 2 ст. 230 УК РФ более строгая по сравнению с санкцией в ч. 2 ст. 111 УК РФ).

По мнению профессора А.И. Чучаева, при причинении тяжкого вреда с отягчающими обстоятельствами (ч. 2 и 3 ст. 111 УК РФ), содеянное «следует квалифицировать по совокупности п. «г» ч. 2 ст. 230 УК РФ и соответствующей части ст. 111 УК РФ»[17].

Вопрос о совокупности с ч. 2 ст. 111 УК РФ спорный. Но формула квалификации, предлагаемая А.И. Чучаевым, не может быть поддержана. Она заключает в себе двойное наказание за одно и то же последствие. Если санкция в «соответственной» части ст. 111 УК РФ более строгая (это в ч. 3 — лишение свободы на срок до 12 лет), содеянное по действующему УК РФ правильнее квалифицировать по совокупности ч. 1 ст. 230 и ч. 3 ст. 111 УК РФ (идеальная[18] совокупность). При такой квалификации не будет двойного наказания за квалифицированный тяжкий вред здоровью потерпевшего.

Профессор М.В. Талан считает, что п. «г» ч. 2 ст. 230 УК РФ охватывается склонение к потреблению наркотиков, сопряженное с причинением легкого или средней тяжести вреда здоровью потерпевшего. По ее мнению, «причинение тяжкого вреда требует дополнительной квалификации по ст. 111 УК РФ».

Относительно тяжкого вреда по п. «г» ч. 2 ст. 230 УК РФ мною уже высказана позиция в настоящей статье. Что касается «дополнительной квалификации по ст. 111 УК РФ», можно повторить то, что было сказано относительно позиции профессора А.И. Чучаева.

В п. «б» ч. 3 ст. 230 УК РФ предусмотрена ответственность за склонение к потреблению наркотиков без применения насилия (ч. 1 ст. 230 УК РФ) и с применением насилия (п. «г» ч. 2 ст. 230 УК РФ), если действия виновного повлекли по неосторожности смерть потерпевшего (лишение свободы от 10 до 15 лет). И в том и в другом случае имеет место учтенная законом совокупность. Поэтому дополнительной квалификации по ст. 109 УК РФ (для первой ситуации) или по ч. 4 ст. 111 УК РФ (для второй ситуации), как уже было сказано, не требуется.

В заключение отметим, что об этом применительно к разбою еще в 1969 г. писал профессор Л.Д. Гаухман: «…разбой, сопряженный с причинением тяжких телесных повреждений, повлекших лишение жизни потерпевшего по неосторожности, квалифицируется только по п. «в» ч. 2 ст. 91 или п. «в» ч. 2 ст. 146 УК РСФСР и соответствующим статьям УК других союзных республик. Дополнительная квалификация деяния еще и как убийства по неосторожности не требуется, поскольку неосторожное причинение смерти при умышленном нанесении тяжких телесных повреждений охватывается понятием тяжкого телесного повреждения, предусмотренного ч. 2 ст. 108 УК РСФСР и соответствующими нормами УК других союзных республик»[19].

На наш взгляд, эта позиция Л.Д. Гаухмана соответствовала действующей редакции УК РСФСР в 1969 г. и соответствует сегодня действующей редакции УК РФ.

Однако в настоящее время профессор Л.Д. Гаухман согласился с установкой Пленума Верховного Суда СССР, изложенной в постановлении от 5 сентября 1986 г. № 11 «О судебной практике по делам о преступлениях против личной собственности» с изменениями[20] и считает, что в рассматриваемой ситуации «содеянное следует квалифицировать по совокупности преступлений, предусмотренных п. «в» ч. 2 ст. 146 УК РСФСР и ч. 2 ст. 108 УК РСФСР (п. «в» ч. 4 ст. 162 УК РФ 1996 г. и ч. 4 ст. 111 УК РФ 1996 г.)»[21].

То есть фактически он присоединился к позиции, которой в настоящее время придерживается Пленум Верховного Суда Российской Федерации. Об основаниях изменения позиции Л.Д. Гаухмана можно только догадываться. Вынужден повторить еще раз, что данная установка чревата двойной ответственностью за один и тот же тяжкий вред здоровью потерпевшего со смертельным исходом и ведет к нарушению положения, закрепленного в ч. 2 ст. 6 УК РФ.

Литература:

1. Гаухман Л.Д. Борьба с насильственными посягательствами / Л.Д. Гаухман. М. : «Юридическая литература», 1969. 120 с.
2. Гаухман Л.Д. Квалификация преступлений. Закон, теория, практика / Л.Д. Гаухман. 2-е изд. М. : «Центр ЮрИнфоР», 2003. 447 с.
3. Гаухман Л.Д. Насилие как средство совершения преступления / Л.Д. Гаухман. М. : «Юридическая литература», 1974. 167 с.
4. Комментарий к УК РСФСР. М. : «Юридическая литература», 1971. 560 с.
5. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / отв. ред. В.М. Лебедев. 10-е изд. М. : Юрайт, 2010. 931 с.
6. Михайлов В.И. Правомерный вред в уголовном законодательстве и правовой доктрине / В.И. Михайлов. СПб. : Санкт-Петербургский филиал РТА, 2011. 200 с.
7. Российское уголовное право. Особенная часть / под ред. А.И. Чучаева. М. : КОНТРАКТ: ИНФРА-М, 2012. 448 с.
8. Уголовное право. Особенная часть : учебник / отв. ред. И.Я. Казаченко, Г.П. Новоселов. 4-е изд., изм. и доп. М. : НОРМА, 2008. 1008 с.
9. Уголовное право. Особенная часть : учебник / отв. ред. И.В. Шишко. М. : Проспект, 2012. 752 с.
10. Уголовное право России. Особенная часть : учебник / ред. Ф.Р. Сундуров, М.В. Талан. М. : Статут, 2012. 943 с.
11. Федоров А.В. Значение постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15 июня 2006 г. № 14 «О судебной практике по делам о преступлениях, связанных с наркотическими средствами, психотропными, сильнодействующими и ядовитыми веществами» для правоприменительной практики и совершенствования законодательства / А.В. Федоров // Наркоконтроль. 2006. № 3. С. 15–19.

Bibliography:

1. Gaukhman L.D. Bor'ba s nasil'stvenny'mi posyagatel'stvami [Fighting violent encroachments]. Moscow, "Yuridicheskaya literatura" Publ., 1969. 120 p.
2. Gaukhman L.D. Kvalifikatsiya prestuplenij. Zakon, teoriya, praktika [Qualification of crimes. Law, theory, practice]. 2nd edition. Moscow, "Tsentr YurInFor" Publ., 2003. 447 p.
3. Gaukhman L.D. Nasilie kak sredstvo soversheniya prestupleniya [Violence as a means of commission of a crime]. Moscow, "Yuridicheskaya literatura" Publ., 1974. 167 p.
4. Kommentarij k UK RSFSR [Commentary to the Criminal Code of the Russian Soviet Federal Union Republic]. Moscow, "Yuridicheskaya literatura" Publ., 1971. 560 p.
5. Lebedev V.M., ed. Kommentarij k Ugolovnomu kodeksu Rossijskoj Federatsii [Commentary to the Criminal Code of the Russian Federation]. 10th edition. Moscow, Yurajt Publ., 2010. 931 p.
6. Mikhajlov V.I. Pravomerny'j vred v ugolovnom zakonodatel'stve i pravovoj doktrine [Legitimate harm in criminal legislation and legal doctrine]. St. Petersburg, St. Petersburg Branch of the Russian Customs Academy Publ., 2011. 200 p.
7. Chuchaev A.I., ed. Rossijskoe ugolovnoe pravo. Osobennaya chast' [Russian criminal law. Special part]. Moscow, KONTRAKT: INFRA-M Publ., 2012. 448 p.
8. Kazachenko I.Ya., Novoselov G.P., eds. Ugolovnoe pravo. Osobennaya chast'. Uchebnik [Criminal law. Special part. Textbook]. 4th edition revised. Moscow, NORMA Publ., 2008. 1008 p.
9. Shishko I.V., ed. Ugolovnoe pravo. Osobennaya chast'. Uchebnik [Criminal law. Special part. Textbook]. Moscow, Prospekt Publ., 2012. 752 p.
10. Sundurov F.R., Talan M.V., eds. Ugolovnoe pravo. Osobennaya chast'. Uchebnik [Criminal law. Special part. Textbook]. Moscow, Statut Publ., 2012. 943 p.
11. Fedorov A.V. Znachenie Postanovleniya Plenuma Verkhovnogo Suda Rossijskoj Federatsii ot 15 iyunya 2006 № 14 "O sudebnoj praktike po delam o  prestupleniyakh, svyazanny'kh s narkoticheskimi sredstvami, psikhotropny'mi, sil'nodejstvuyushhimi i yadovity'mi veshhestvami" dlya pravoprimenitel'noj praktiki i sovershenstvovaniya zakonodatel'stva [Significance of Decree of the Plenum of the Supreme Court of the Russian Federation of 15.06.2006 №14 "On Judicial Practice on Cases of Crimes Related to Narcotic Means, Psychotropic, Potent and Poisonous Substances" for law-application practice and improvement of the legislation]. Drug Control - Narkokontrol', 2006, no. 3, pp. 15 – 19.