Постановление Пленума Верховного Суда по делам о преступлениях, связанных с наркотическими средствами, психотропными, сильнодействующими и ядовитыми веществами: новое — это хорошо забытое старое

Волков Константин Александрович, судья Хабаровского краевого суда, профессор Дальневосточного филиала Российского государственного университета правосудия, кандидат юридических наук, доцент (г. Хабаровск)

Статья посвящена новым разъяснениям Пленума Верховного Суда РФ по делам о преступлениях, связанных с наркотическими средствами, психотропными, сильнодействующими и ядовитыми веществами. Проанализированы отдельные правовые позиции Верховного Суда РФ по вопросам квалификации указанных преступлений. По результатам анализа автором сформулированы предложения по вопросам квалификации преступления, предусмотренного ст. 228.1 УК РФ.

Ключевые слова: разъяснение Пленума Верховного Суда РФ; преступления, связанные с наркотическими средствами и психотропными веществами; проблемы квалификации преступлений; обратная сила уголовного закона.

Resolution of Plenum of the Supreme Court on cases of crimes connected to narcotic, psychotropic, drastic and poisonous substances: everything old is new again

Volkov Konstantin A., Judge of the Khabarovsk Regional Court, Professor of the Far Eastern Branch of the Russian State University of Justice, Candidate of Juridical Sciences, Assistant Professor (Khabarovsk)

The article is devoted to new explanations given by the Plenum of the Supreme Court of the Russian Federation on cases of crimes connected to narcotic, psychotropic, drastic and poisonous substances. Several legal positions of the Supreme Court of the Russian Federation regarding qualification of the said crimes are analyzed. By results of the analysis, the author formulates his proposals for qualification of the crime specified in Art. 228.1 of the RF Criminal Code.

Key words: explanation of Plenum of the Supreme Court of the Russian Federation; crimes connected to narcotic and psychotropic substances; issues of qualification of crimes; retroactive force of the criminal law.

Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 30 июня 2015 г. № 30 «О внесении изменений в постановление Пленума Верховного Суда РФ от 15 июня 2006 г. № 14 «О судебной практике по делам о преступлениях, связанных с наркотическими средствами, психотропными, сильнодействующими и ядовитыми веществами»[1] знаменует собой очередной этап обобщения практики применения уголовного законодательства, имеющей конечной целью повышение эффективности правоприменения по делам о преступлениях, связанных с наркотическими средствами, психотропными, сильнодействующими и ядовитыми веществами (ст. 228–234¹ Уголовного кодекса Российской Федерации, далее по тексту — УК РФ).

Потребность внесения изменений в ранее принятое постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации, сыгравшее позитивную роль в формировании единообразной следственной и судебной практики путем разъяснения наиболее сложных вопросов квалификации[2], было обусловлено прежде всего изменениями уголовного закона, а также казуальной судебной практики по вопросам уголовной ответственности за незаконный оборот наркотических средств, психотропных, сильнодействующих и ядовитых веществ.

Следует отметить актуальность принятого постановления.

Во-первых, после существенной модернизации в 2012–2013 гг. уголовного закона в отношении преступлений, предусмотренных ст. 228–234¹ УК РФ, в следственной и судебной практике возник ряд дискуссионных вопросов, требующих практического решения.

Во-вторых, постановление Пленума дает разъяснения по вопросам не только квалификации преступлений, связанных с наркотическими средствами, психотропными, сильнодействующими и ядовитыми веществами, но и обобщает итоги анализа судебной практики назначения и освобождения от наказания, в т.ч. с учетом нового вида отсрочки отбывания наказания больным наркоманией (ст. 82¹ УК РФ). В свою очередь, это поможет унифициро­вать судебную практику и избежать следственные и судебные ошибки в применении уголовно-правовых норм, предусмотренных главой 25 УК РФ.

В-третьих, в новых разъяснениях Верховным Судом Российской Федерации кардинальным образом пересмотрена судебная практика, касающаяся квалификации незаконного сбыта наркотических средств, психотропных веществ или их аналогов в ходе проведения оперативно-розыскных мероприятий.

Оценивая в целом данные в этом постановлении разъяснения по вопросам уголовной ответственности за незаконный оборот наркотических средств, психотропных, сильнодействующих и ядовитых веществ, хотелось бы остановиться на наиболее значимых из них для теории и практики применения уголовного права.

1. Прежде всего обращает на себя внимание положение п. 13 постановления, согласно которому «под незаконным сбытом наркотических средств, психотропных веществ или их аналогов, растений, содержащих наркотические средства или психотропные вещества, либо их частей, содержащих наркотические средства или психотропные вещества, следует понимать незаконную деятельность лица, направленную на их возмездную либо безвозмездную реализацию (продажа, дарение, обмен, уплата долга, дача взаймы и т.д.) другому лицу (приобретателю)».

В основу нового толкования термина «сбыт» положено словосочетание «незаконная деятельность». Согласно мнению специалистов в области русского языка, термин «деятельность» раскрывается посредством употребления таких понятий, как занятие, работа, труд[3]. Такое понимание указанного термина приводит к заключению, что при осуществлении любой деятельности поведению человека свойственны неоднократные действия, конечной целью которых является удовлетворение материальных и духовных потребностей (профессия, работа, труд и т.п.). Таким же образом в ст. 47 УК РФ определяется понятие «лишение права заниматься определенной деятельностью» — как запрет заниматься определенной профессиональной или иной деятельностью.

Справедливости ради следует сказать, что в действующем уголовном законе содержатся составы преступлений, где термин «деятельность» является нормообразующим признаком при установлении уголовной ответственности. В основном указанное понятие используется при характеристике объекта уголовно-правовой охраны (например, ст. 141, 141¹, 159⁴, 169, 171, 172, 202, 203, 205 УК РФ). Другие составы преступлений предусматривают ответственность за совершение посягательств в форме «деятельности». В частности, в ст. 205¹–205⁵ УК РФ общественно опасное деяние характеризуется активными действиями при осуществлении террористической деятельности. При этом в юридической литературе отмечается, что термину «деятельность» присуще с объективной стороны выполнение многократных систематических действий, а порой противоправных деяний[4].

В свою очередь, изучение судебной практики по делам о незаконном обороте наркотических средств и психотропных веществ позволяет утверждать, что значительная часть случаев сбыта указанных средств и веществ действительно происходит в форме деятельности, которая направлена на получение материальной выгоды. Более того, как правило, такая деятельность осуществляется в рамках таких форм соучастия, как организованная группа или преступное сообщество (преступная организация).

Так, по приговору Железнодорожного районного суда г. Хабаровска от 14 октября 2009 г. гражданка Г. осуждена по ч. 3 ст. 30, ч. 3 п. «а», «г» ст. 228¹ УК РФ, с применением ст. 70 УК РФ к 12 годам лишения свободы со штрафом 20 000 руб. Осужденная Г., действуя в качестве руководителя организованной группы, умышленно из корыстных побуждений организовала совершение Б., Н. и иным лицом, являющимися участниками организованной преступной группы, покушения на незаконный сбыт наркотического средства в особо крупном размере (героина в количестве 119,59 г). Судом установлено, что Г. периодически передавала Б. и Н. по 3–4 свертка с героином для продажи по установленной ей же цене. Вырученные денежные средства Б. и Н. передавали Г., при этом часть героина и денежных средств в качестве вознаграждения оставляли себе[5].

Вместе с тем судебная практика знает многочисленные примеры, когда сбыт наркотического средства или психотропного вещества возможен при совершении однократного действия. Так, приговором Центрального районного суда г. Комсомольска-на-Амуре Хабаровского края от 11 ноября 2014 г. гражданин О. осужден по ч. 3 ст. 30, п. «б» ч. 3 ст. 228¹ и ч. 2 ст. 228 УК РФ. Судом О. признан виновным в покушении на незаконный сбыт наркотических средств в значительном размере, а также в незаконном приобретении и хранении наркотического средства в крупном размере (гашишного масла в количестве 9,91 г) без цели сбыта. Установлено, что О. 12 ноября 2013 г., находясь на лестничной площадке одного из многоквартирных домов г. Комсомольска-на-Амуре, умышленно из корыстных побуждений покушался на незаконный сбыт путем продажи за денежные средства С., действовавшему в рамках оперативно-розыскного мероприятия «проверочная закупка», наркотическое средство (гашишное масло) в значительном размере[6].

Представляется, что употребление термина «деятельность» применительно к понятию «сбыт наркотических средств и психотропных веществ» не может само по себе свидетельствовать об отказе высшего судебного органа страны признавать в качестве таковых однократный возмездный или безвозмездный способ передачи приобретателю наркотического средства, психотропного вещества или их аналогов. Косвенно на это указывают другие положения измененного постановления Пленума Верховного Суда РФ (п. 13).

Так, во-первых, «сама передача лицом реализуемых средств, веществ, растений приобретателю может быть осуществлена любыми способами, в том числе непосредственно, путем сообщения приобретателю о месте их хранения, проведения закладки в обусловленном с ним месте, введения инъекции».

Во-вторых, «не может квалифицироваться как незаконный сбыт реализация наркотического средства или психотропного вещества путем введения одним лицом другому лицу инъекций, если указанное средство или вещество принадлежит самому потребителю и инъекция вводится по его просьбе либо совместно приобретено потребителем и лицом, производящим инъекцию, для совместного потребления, либо наркотическое средство или психотропное вещество вводится в соответствии с медицинскими показаниями». Таким образом, даже однократное действие (непосредственное или опосредованное) по смыслу официального толкования Верховного Суда Российской Федерации должно рассматриваться как сбыт наркотического средства или психотропного вещества, включая случай, когда одним лицом вводится другому инъекция, при условии, что указанное средство или вещество не принадлежало самому потребителю.

При этом принципиальное значение при определении факта сбыта наркотического средства, психотропного вещества или их аналога имеет установление умысла виновного на преступное поведение. Согласно измененной редакции Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации, «об умысле на сбыт указанных средств, веществ, растений могут свидетельствовать при наличии к тому оснований их приобретение, изготовление, переработка, хранение, перевозка лицом, самим их не употребляющим, количество (объем), размещение в удобной для передачи расфасовке, наличие соответствующей договоренности с потребителями и т.п.». Следует заметить, что данная формулировка дословно повторяет ранее действовавшее положение по этому вопросу.

2. Обращает на себя внимание положение Пленума Верховного Суда Российской Федерации, согласно которому «в тех случаях, когда лицо в целях лечения животных использует незаконно приобретенное наркотическое средство или психотропное вещество (например, кетамин, кетамина гидрохлорид), в его действиях отсутствуют признаки преступления, влекущего уголовную ответственность за незаконный сбыт этих средств или веществ» (п. 13). Следует напомнить, что впервые данная правовая позиция была сформулирована именно в первоначальной редакции Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации 15 июня 2006 г. Причиной появления данной нормы явились события десятилетней давности, когда в Москве ФСКН России было возбуждено несколько уголовных дел в отношении ветеринарных врачей. Врачам, применявшим кетамин в качестве анестезии при операциях домашним животным, инкриминировался сбыт наркотических средств. В связи с этим заслуживает поддержки установление разумных ограничений уголовной ответственности за сбыт наркотических средств и психотропных веществ в отношении лиц, осуществляющих ветеринарную деятельность с использованием запрещенных средств и веществ. Однако оснований для освобождения от уголовной ответственности за незаконный оборот наркотических средств или психотропных веществ в зависимости от использования веществ для профессиональных целей уголовный закон не содержит. В связи с этим в юридической литературе некоторые авторы отмечали противоречие данного подхода с действующими нормами уголовного и уголовно-процессуального законодательства[7]. По нашему глубокому убеждению, в данном случае Верховный Суд Российской Федерации сформировал практику применения нового основания для освобождения от уголовной ответственности за сбыт психотропного вещества (кетамин, кетамина гидрохлорид и т.п.) при осуществлении ветеринарной деятельности.

3. Важными являются положения пунктов 13.1 и 13.2 Пленума Верховного Суда Российской Федерации, в которых дается подробная регламентация правил квалификации преступлений, связанных с незаконным оборотом наркотических средств и психотропных веществ, в случаях проведения правоохранительными органами проверочной закупки или иных оперативно-розыскных мероприятия.

Особенно важное разъяснение содержится в п. 13.1 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации, в котором обращено внимание на то, что «диспозиция ч. 1 ст. 228¹ УК РФ не предусматривает в качестве обязательного признака объективной стороны данного преступления наступление последствий в виде незаконного распространения наркотических средств, психотропных веществ или их аналогов, растений, содержащих наркотические средства или психотропные вещества, либо их частей, содержащих наркотические средства или психотропные вещества».

Исходя из данной правовой позиции, Пленум Верховного Суда Российской Федерации делает два важных вывода.

Во-первых, «незаконный сбыт следует считать оконченным преступлением с момента выполнения лицом всех необходимых действий по передаче приобретателю указанных средств, веществ, растений независимо от их фактического получения приобретателем».

Во-вторых, следует также говорить о незаконном сбыте, когда он осуществляется «в ходе проверочной закупки или иного оперативно-розыскного мероприятия, проводимого в соответствии с Федеральным законом от 12 августа 1995 г. № 144-ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности». При этом в разъяснениях Пленума Верховного Суда Российской Федерации подчеркивается, что «изъятие в таких случаях сотрудниками правоохранительных органов из незаконного оборота указанных средств, веществ, растений не влияет на квалификацию преступления как оконченного».

Здесь следует напомнить, что в предыдущей редакции Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15 июня 2006 г. № 14 «О судебной практике по делам о преступлениях, связанных с наркотическими средствами, психотропными, сильнодействующими и ядовитыми веществам» правовая позиция по данному вопросу была противоположной. Судебная практика Верховного Суда Российской Федерации исходила из того, что при осуществлении оперативно-розыскных мероприятий происходит изъятие наркотического средства или психотропного вещества из незаконного оборота, а значит, предотвращение наступления вреда здоровью населения. В силу этого действия лица должны были квалифицироваться как покушение на совершение преступления.

Однако данная правовая позиция подвергалась обоснованной критике в юридической литературе. В частности, некоторые авторы обращали внимание, что состав рассматриваемого преступления является формальным, как следствие, действия сбытчика подлежат квалификации как оконченное преступление[8].

Новое разъяснение Верховного Суда Российской Федерации об уголовно-правовой оценке сбыта наркотического средства как оконченного преступления с момента отчуждения предмета преступления, указанного в ст. 228¹ УК РФ, представляется верным, т.к. в его основе лежит учение о преступлении, согласно которому преступление с формальным составом окончено с момента совершение общественно опасного деяния независимо от преступного результата.

4. Обращает на себя внимание очевидная проблема, которая возникла с учетом нового вектора судебной практики. Незаконный сбыт наркотических средств и психотропных веществ до принятия постановления Верховного Суда Российской Федерации от 30 июня 2015 г. № 30 квалифицировался как покушение на преступление, а сегодня аналогичная ситуация требует уголовно-правовой оценки как оконченное преступлений. В связи с этим нельзя не обратить внимание на вопрос об обратной силе уголовного закона с учетом нового понимания «сбыта» применительно к ст. 228¹ УК РФ. С одной стороны, если исходить из того, что источником уголовного права разъяснения Пленума Верховного Суда Российской Федерации не являются, то вполне можно проигнорировать данный вопрос. С другой стороны, вполне очевидно, что пунктом 13.1 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 30 июня 2015 г. № 30 уголовно-правовая норма ст. 228¹ УК РФ наполнена новым содержанием, что оказывает влияние на квалификацию сбыта наркотических средств, психотропных веществ или их аналогов. При этом уголовная ответственность за преступление при сбыте указанных средств и веществ с 30 июня 2015 г. усилена. На наш взгляд, правоприменителю при квалификации преступления необходимо учитывать данное обстоятельство и руководствоваться положением, согласно которому норма, отягчающая ответственность, обратной силы не имеет (ст. 54 Конституции Российской Федерации и ст. 10 УК РФ). Резюмируя сказанное, можно сделать следующий вывод: оснований для применения нового положения Верховного Суда Российской Федерации на случаи совершения сбыта наркотических средств, психотропных веществ или их аналогов до вступления в силу новых разъяснений Пленума не имеется.

Перечень рассматриваемых вопросов, связанных с новой редакцией разъяснений Пленума Верховного Суда РФ по делам о преступлениях, связанных с наркотическими средствами, психотропными, сильнодействующими и ядовитыми веществами, безусловно, не является исчерпывающим. В то же время можно сделать вывод, что разъяснения Пленума Верховного Суда РФ помогают унифицировать судебную и следственную практику, предотвратить возможные ошибки в понимании и применении норм, предусматривающих уголовную ответственность за преступления в сфере незаконного оборота наркотических средств и психотропных веществ. Не вызывает сомнений и следующий тезис: от того, насколько точно и правильно будут применяться уголовно-правовые нормы в судебной практике, во многом будет зависеть в целом успех в деле борьбы с наркопреступностью. Важную роль в этом процессе продолжают оказывать правовые позиции Верховного Суда Российской Федерации.

Литература:

1. Волков К.А. О судебной практике Верховного Суда Российской Федерации по делам о преступлениях, связанных с наркотическими средствами и психотропными веществами / К.А. Волков, Т.А. Федоренко // Наркоконтроль. 2006. № 3. С. 13–14.
2. Курченко B.H. Проблемы квалификации сбыта наркотиков: судебное толкование / B.H. Курченко // Наркоконтроль. 2015. № 1. С. 3–9.
3. Лужбин А.В. Проблемы квалификации преступлений, связанных с наркотическими средствами и психотропными веществами, в судебной практике и пути их решения Верховным Судом Российской Федерации / А.В. Лужбин, К.А. Волков // Российская юстиция. 2008. № 1. С. 43–45.
4. Меркурьев В.В. Проблемы квалификации деятельности участников террористических групп и сообществ в Северо-Кавказском регионе / В.В. Меркурьев, П.В. Агапов // Российский следователь. 2013. № 20. С. 14–18.
5. Федоров А.В. Значение постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15 июня 2006 г. № 14 «О судебной практике по делам о преступлениях, связанных с наркотическими средствами, психотропными, сильнодействующими и ядовитыми веществами» для правоприменительной практики и совершенствования законодательства / А.В. Федоров // Наркоконтроль. 2006. № 3. С. 15–19.